Потрясение Сендрин стало еще большим, когда они, следуя указанию часового, въехали через большие железные ворота внутрь крепости, под прикрытие мощных стен. Площадь двора составляла примерно сто пятьдесят квадратных метров. Большая его часть отводилась под строевой плац. Справа от ворот стояли бараки с просмоленными кровлями, в которых размещались солдаты. Посередине возвышалось трехэтажное каменное здание — комендатура, к ней примыкала центральная вышка. Во дворе находилось минимум двести солдат, некоторые из них стояли в строю, другие были заняты различными делами. Часть из них выносили через ворота груды винтовок и сабель и грузили их на фургоны и тележки.
— Они покидают форт? — обратилась Сендрин к одному из солдат сопровождения.
Он покачал головой.
— Я ничего не знаю об этом. Подождите минуту, — с этими словами он, свесившись из седла, остановил одного из спешащих мимо них солдат.
Секундой позже он уже знал, что произошло. Солдат был воодушевлен полученными известиями.
— Гереро побеждены, — гордость распирала его, когда он обратился к Сендрин. — Произошло сражение у подножья Ватерберга. Восставшие разбиты.
— И куда же отправляются солдаты?
— Семьи мятежников спасаются бегством на восток. Когда дело дошло до решающей битвы, сражающиеся гереро отослали своих женщин и детей в глубь пустыни, чтобы те не попали в руки нашим солдатам. Судя по всему, эти люди отступают все дальше в Калахари, без пищи и без воды. В форте получили приказ догнать их, — он растерянно покачал головой. — Господи ты Боже мой, гереро должны считать нас извергами…
Сендрин наморщила лоб.
— Мы — их враги, вы забыли об этом? Как бы вы поступили с вашей женой, если бы вам угрожали превосходящие силы восставших гереро?
— Это большая разница, — разгорячился солдат. — Гереро — дикари. Варвары. Но мы, немцы…
Сендрин холодно перебила его.
— Мы благородные и разумные, и никогда бы не решились использовать свое преимущество победителя ни на что иное, кроме как на укрепление права и порядка. Вы ведь это хотели сказать, не так ли?
— Мы, фрейлейн, по крайней мере не снимаем скальпы, как эти туземцы.
— Где-то в этом лагере есть тот, от кого я уже однажды слышала нечто подобное, — больше не обращая внимания на солдата, она остановила верблюда и приказала ему опуститься на колени. Сойдя на землю, она обратилась к юному солдату, державшему в руках, как связку дров, несколько винтовок.
— Извините. Я разыскиваю Валериана Каскадена.
Солдат с винтовками осмотрел ее сверху донизу, словно в первый момент принял ее за галлюцинацию.
— Вы сказали, Каскадена?
Сендрин нетерпеливо кивнула.
— Вы — его жена? — поинтересовался мужчина.
— Я не думаю, что это вас касается.
Солдат вздрогнул и подтянулся.
— Разумеется, нет. Прошу прощения, фрейлейн.
— Итак?
— Подождите минутку. — Он повернулся и побежал, держа винтовки в руках, туда, откуда только что пришел.
Сендрин посмотрела ему вслед и увидела, что он остановился на другой стороне двора перед группой солдат, лица которых с такого расстояния, да еще в сумерках, она не могла рассмотреть. Спустя несколько секунд от группы отделился человек и быстрыми шагами направился к ней.
— Не верю своим глазам! — услышала она его возглас. Это был голос Валериана, вне всякого сомнения.
— Святой Боже, вы сошли с ума? — вырвалось у него, когда он подошел к ней.
Сендрин криво усмехнулась.
— Я именно так и представляла себе нашу встречу.
Он улыбнулся и, прежде чем она успела отстраниться, сердечно обнял ее.
— Простите меня, — проговорил он, — но мне так приятно это сделать!
Она ответила ему улыбкой и сказала примирительно:
— Привет, Валериан.
— Что вы, к черту, здесь делаете? Что-то дома…
— Нет, все в порядке, не беспокойтесь.
Он смотрел ей в глаза, и на какое-то мгновение у нее возникло ощущение, что перед ней стоит совершенно другой мужчина. Он и Адриан были близнецами, их сходство всегда поражало ее. Но все-таки это был явно не Адриан, черты которого она надеялась уловить на лице этого опаленного солнцем человека. Валериан еще сильнее изменился после его последнего посещения поместья на Рождество. Он выглядел старше, гораздо старше и мужественнее.
Ей вспомнился сюжет из Библии: жена Лота, убегая из Содома и Гоморры, обернулась вопреки воле Бога, чтобы бросить последний взгляд на свой разрушенный город, и в наказание за это превратилась в соляной столб. Валериан внешне выглядел целым и невредимым, но внутри он также был из соли. Он выглядел как человек, видевший нечто ужасное.