Но я могу ощущать их. Я чувствую их. Я слышу их запах. Я могу слышать их.
Будь осторожной, — снова повторил Адриан, голос его звучал все тише, как-то невнятно.
Но если это только воображение…
Берегись не воображения, — перебил он ее. — Не этого… — и снова его голос исчез в никуда.
А кого, Адриан?
Молчание.
Кого?
Наступившая тишина оглушила ее, вызвав болезненные ощущения, она отогнала шепот рогатых. Щелканье зубов мертвецов звучало на уровне ее бедер, не поднимаясь выше.
Голос Адриана не был слышен, и Сендрин не верила, что он вообще разговаривал с ней. Мысленные желания, порожденные отчаянием и паникой. Прощальная песня ее разума.
Затем звуки вернулись — чужие звуки, слоги, тона. Голос — не Адриана — бушевал, как ураган, вокруг нее, внутри нее, сотрясал ее дух, нападая на нее со всех сторон. Мир шаманов и духов охватывал ее просящими, умоляющими звуками. Это был голос незнакомой женщины, и снова она звала Сендрин, выкрикивала ее имя из пространства по ту сторону действительности.
А затем — быть может, в тот же самый момент, а может, много позже — Сендрин выскользнула из седла, и черные руки стали тащить ее в землю, она не защищалась, ничего не говорила, ни о чем не думала, просто скользила в глубину и видела окружающие ее черные тела, видела склонившиеся над ней черные лица. Перед ней была одна лишь чернота, она вдыхала черноту. Сендрин погружалась в пучины бессознательности и терялась в них.
Глава 2
Это было не лицо гереро, и уж тем более не лицо мертвеца. Оно улыбалось ей сверху лукаво, но в то же время и озабоченно. Губы шевелились, пытаясь что-то сказать, но она пока была не в состоянии понимать слова. Через некоторое время лицо исчезло, и она снова заснула. Но как только она проснулась, оно снова было здесь, и теперь она понимала сказанное.
— Белая шаманка, борец против Великого Змея, женщина из чужой страны, — просыпайся!
Она поморгала, ослепленная светом, окружающим лицо, и поняла, что перед ней. Сверкающий солнечный свет проникал сквозь брезент палатки. Ей было тепло. Наконец ей снова тепло! Дрожь прекратилась, она удивлялась своему спокойствию. Затем она узнала мужчину, склонившегося над ней. Было такое ощущение, будто провалы в ее воспоминаниях постепенно заполняются. Если бы она только могла вспомнить его имя…
— Кваббо! — вырвалось у нее.
Сан кивнул и одарил ее благосклонной улыбкой.
— Ты проснулась. Это хорошо.
Она попробовала поднять голову и удивилась, что это ей удалось сделать без труда. У нее было такое ощущение, как будто ее тело истерзано, как будто она попала в аварию или ее избили, но она не ощущала никакой боли. У нее заметно прибавилось сил. Во рту ощущался странный вкус, необычный и пряный. Наверное, Кваббо дал ей какую-нибудь травяную микстуру.
— Как ты попал… — Ее голос звучал так хрипло, словно она долго кричала. — Как ты сюда попал?
Он ответил вопросом на вопрос.
— Ты ведь знаешь, где ты находишься?
— Я… Где я, Кваббо?
— В лагере моих людей.
— Но не в Виндхуке? — обеспокоенно спросила она.
— Нет, — успокоил он ее и погладил твердыми пальцами ее ладонь, — конечно, нет. Ты недалеко от того места, где мы тебя нашли, лишь немного восточнее. Дальше в пустыню.
— Гереро…
— Да, — подхватил Кваббо, — мы видели их.
— Они ожили.
Сан покачал головой.
— Все они мертвы. Если они и воскресли вчера ночью, то только в твоих мыслях.
— В другом мире они были живы, — настаивала она.
— Он кое-что использовал, чтобы испугать тебя.
— Искуситель! — вырвалось у нее в ту же секунду. Она поняла, что ведет себя как наивный ребенок.
— Можешь называть его как хочешь. — Кваббо задумчиво подергивал себя за натянутую на кадыке кожу.
— Что он такое? — спросила она. — Черт?
— Вы, белые, всегда говорите о Боге и о черте. Вы видите причину всего происходящего либо в одном, либо в другом. Но это разделение бессмысленно. Все в мире едино, добро и зло — единое целое. Только тогда это действительно божественно.
В настоящий момент ей было не до философских рассуждений о таких вещах. Воспоминания о видениях заполняли ее мысли. За прошедшее время она четко осознала, что это действительно были видения, а не реальность.
— Я думал, ты умнее, — внезапно проговорил Кваббо.
— Ты снова читаешь мои мысли? — спросила она спокойно. Если бы она рассердилась, это ничего не изменило бы.