Памела засмеялась.
– Посмотрю сейчас, не найдется ли у меня свечки, чтобы зажечь для тебя.
– Ладно, хватит говорить о незаконченных делах. Ты, как предполагается, должна просто гулять, а не работать.
– Ну, я уже более чем пропиталась всем этим дурацким подражанием римской атмосфере. И чем скорее я возьмусь за дело, тем скорее я с ним покончу.
– Фантазия и веселье, помнишь? – спросила Вернель.
– Вернель, сегодня вечером я выхожу на прогулку с потрясающим незнакомцем по имени Фебус. Разве это не забавная фантазия, как ты думаешь?
– Добавь немножко этого нахального мироощущения в свою работу, не теряя чувства юмора, и, думаю, ты получишь идеальный рецепт успеха в отношениях как с Э.Д. Фостом, так и с Фебусом. Повеселись вместе с ними обоими, Памми.
Повеселиться… ее личная жизнь давно уже перестала быть веселой. Да, она жила спокойно и уверенно, но вот веселье… счастье… радость? Нет. Не перестала ли ее радовать и работа тоже? Памеле нравилось то, что она делала; работа ее удовлетворяла. Но когда в последний раз она испытывала чувство изумления или всплеск радости, завершая очередной заказ? Она и вспомнить не могла… Эта мысль поразила Памелу.
– Памми? Ты еще там? – окликнула Вернель.
– Да, просто задумалась.
– Как тебе такое предложение… ты, конечно, уделишь какое-то время фонтану, но только после того, как позвонишь дежурным и закажешь билеты на какое-нибудь представление, а? – спросила Вернель.
– Хорошо, хорошо. Ты права, – согласилась Памела.
– А завтра я жду от тебя полного отчета.
– Ты его получишь.
– Пока! Пока, пташечка!
Памела потерла заспанные глаза. Она надеялась, что завтра ей будет о чем отчитаться. И тут же, чтобы не передумать, позвонила гостиничной дежурной.
После второго гудка ей ответил деловитый женский голос:
– Да, мисс Грэй. Чем могу быть полезна?
– Я бы хотела пойти вечером на какое-нибудь представление. – Памела немного помолчала, делая глубокий вдох. – Желательно эротическое. Но ничего слишком откровенного.
– Разумеется, ничего такого, мэм. Я бы порекомендовала вам шоу, которое недавно идет в варьете «Нью-Йорк, Нью-Йорк». Его ставит та же компания, что финансирует Цирк дю Солей. Вы о нем слышали?
– Да, я видела представление Цирка дю Солей, когда они были в Денвере.
– Отлично! Это шоу называется «Зуманити». Оно эротическое, но сделано со вкусом. Я сама его видела, и мне очень понравилось. Вообще-то на него все билеты обычно продаются заранее, но наш отель всегда заказывает несколько билетов для своих гостей.
– Рада это слышать, – сказала Памела, довольная, что ей удалось сразу выполнить задачу.
– Сколько билетов вам нужно?
– Два, пожалуйста.
Глава двенадцатая
Памела немного передвинулась и подогнула под себя ногу, полностью погруженная в процесс зарисовки фонтана. Ну, скорее не самого фонтана, а собственного видения этой конструкции. Она сохранила общие очертания, напоминающие листок клевера, но уменьшила объем и проигнорировала отвратительные статуи Артемиды, Аполлона и Цезаря, заменив их симпатичными завитками, которые были похожи на волны. Памела глянула на толстопузую центральную фигуру и вздохнула. Неважно, как она организует все это огролинское сооружение, – сделать более или менее приемлемым вот этого Бахуса просто не представлялось возможным… особенно если Эдди будет настаивать на том, чтобы пьяный бог шевелился. Движения пальцев Памелы, порхавших над планшетом для эскизов, замедлились. Она зарисовала центральный пьедестал, но оставила пустым то место, где следовало сидеть Бахусу. Возможно, она сумеет уговорить Эдди на что-нибудь поменьше… на что-нибудь не такое жирное и отвратительное.
Памела посмотрела на часы – было уже половина четвертого. Еще четыре с половиной часа до свидания. Надо бы пока взять камеру и сфотографировать колонны и сделать заметки насчет цвета и фактуры. Все эти предварительные наброски понадобятся ей в понедельник, когда она наконец встретится с Эдди. Но вместо того чтобы сосредоточиться на работе, она то и дело предавалась совсем другим мыслям. Золотые капители колонн напомнили ей о волосах Фебуса. Фальшивое небо, на котором клубились пухлые облака, напомнило о его глазах. Черт побери, даже безвкусная статуя Аполлона была чем-то похожа на него.
Ей уже начало казаться, что Фебус – яркий огонь, привлекающий мошек, а она сама – глупый москит, обожающий свет. Это напоминало одержимость. Памела понимала это и с большой досадой осознала, что ее это ничуть не тревожит. Наоборот, она себя чувствовала так, словно читала какую-то необычайно хорошую книгу… как будто прогуливалась в чьем-то мире и наслаждалась каждой секундой этой прогулки.