– В общем, да, я собираюсь это сделать, – ответил Аполлон.
Но он и не подумал стереть с лица улыбку. Ради всего святого, он был счастлив!
– Я бесконечно рада слышать это. – Артемида бросила на брата недовольный взгляд.
Аполлон взял ее под руку, и они отправились к Большому пиршественному залу Олимпа, к порталу, ведущему в современный мир.
– Должен ли я поблагодарить тебя за то, что ты заставила меня отправиться в королевство Лас-Вегас?
– Я определенно не предполагала и не желала того, что с нами случилось. – Но Артемиде просто пришлось ответить на улыбку брата. – Хотя я и чувствовала, что тебе необходимо отвлечься.
Аполлон молчал, пока они не дошли до портала. Потом он посмотрел на сестру с таким выражением, которого Артемида совершенно не поняла.
– Уверен, ты отвлекла меня так, как и сама не ожидала, сестра.
Стараясь скрыть растерянность, Артемида сказала:
– Ты только постарайся, чтобы я поскорее избавилась от цепей. Как можно скорее.
– Не беспокойся, сестра, – ответил Аполлон, и его тело растворилось в портале.
Артемида проводила его взглядом, нахмурилась и брезгливо вздохнула. Пожалуй, нужно присмотреть за братом. Он витает где-то в облаках. И его необходимо подтолкнуть, чтобы он действительно сделал то, что должно быть сделано. Артемида покачала головой и уставилась на портал. Иной раз она совершенно не понимала брата.
Памела еще не видела его, и Аполлон оставался в тени большой колонны, пожирая взглядом девушку. Она сидела за тем же столиком. И время от времени подносила к губам бокал с вином. Выглядела просто великолепно. На ней было красное платье глубокого, сверкающего оттенка, отлично подходившее к темным волосам и светлой коже. Фасон платья был простым и элегантным. Оно облегало тело, как вторая кожа, оставляя открытыми руки и длинные, соблазнительные ножки.
Аполлон улыбнулся и покачал головой. Она опять была в этих ужасных туфлях. То есть, конечно, не в тех, что прошлым вечером. Те, что она надела сегодня, представляли собой золотые сандалии, ненадежно прикрепленные к таким же высоченным кинжалам. Аполлону просто не терпелось посмотреть, как она пойдет на них и как при этом будут выглядеть ее ножки и чудесные ягодицы. Он почувствовал, как чресла начали напряженно тяжелеть, пока он наблюдал за Памелой. Он хотел взять ее прямо сейчас… утащить подальше от толпы, подняться в ее номер… уж тогда он показал бы ей, что значит быть любимой богом. Он уже сделал шаг вперед – но заставил себя остановиться.
Нет. Он не желал брать ее силой. Он хотел большего, а для того, чтобы получить это большее, он должен показать Памеле себя, настоящего себя. И была ли она под отравляющим воздействием чар или нет, если то, что происходит между ними, всего лишь сексуальное влечение, то взаимоотношения с Памелой будут развиваться так же, как с другими его подругами. Они расстанутся, когда их тела насытятся друг другом.
Аполлон подумал о Гадесе и Лине, о том счастье, которое они обрели вместе. Он тоже хотел счастья, а его он никогда не найдет, если позволит страсти замутить разум. Аполлон вышел из тени, направившись к будущей возлюбленной широким уверенным шагом.
Он видел, в какое именно мгновение Памела заметила его. Ее глаза сразу распахнулись, а соблазнительные губы изогнулись в нежной приветственной улыбке. Сердце Аполлона громко заколотилось. Что это такое, что она заставляет его чувствовать, кроме обжигающего желания и тоски? Тревогу? Эта маленькая современная смертная могла заставить так волноваться бога света?
Пока он приближался, Памела ощущала нарастающее напряжение и возбуждение. Она искренне порадовалась, что купила новое платье от Шанель, и ее не беспокоило, что приобретено оно было совсем не на распродаже. По крайней мере, она уверена, что выглядит хорошо. Теперь только бы не начать болтать всякую ерунду, как последняя идиотка.
Глаза у него оказались даже прекраснее, чем ей запомнилось; это была синева глаз Пола Ньюмана, умноженная на пять. И он был высок. Чертовски высок. Восхитительно высок. Высоченный.
– Добрый вечер, сладкая Памела. – Аполлон взял ее руку и поднес к губам.
Он постарался, чтобы его губы задержались на ее коже на мгновение дольше, чем необходимо, но в то же время не настолько долго, чтобы она почувствовала себя неловко, – и был весьма рад, когда в ответ вспыхнули румянцем ее щеки. Да, он был опытен в деле обольщения… но при этом бог света определенно не имел опыта в настоящей любви.
– Ты выглядишь так, как будто кто-то должен сейчас написать твой портрет или поэму в честь твоей необычайной миловидности.