Бог света наклонился к Памеле и мысленно приказал:
– Пробудись с моим поцелуем.
Он страстно поцеловал ее, и когда она моргнула и ее затуманенный взгляд начал проясняться, он вернулся в чулан, закрыл дверь – и перенесся на Олимп.
Памела потерла глаза. Ух, у нее кружилась голова, ее даже слегка подташнивало. Сколько же она выпила за ужином? Она огляделась по сторонам. Какого черта, где она находится? Все еще плохо соображавший мозг отметил простую дверь и пустой коридор. А где Фебус? Памела провела ладонью по волосам, и от этого движения ее грудь вздрогнула. Вздрогнула? А где бюстгальтер? По спине пробежал холодок панического страха. Думать, приказала она себе. Ну что она помнит?
Они с Фебусом встретились в кафе. Потом пошли ужинать в какой-то великолепный, необычный ресторан… но вот что они ели, Памела почти не могла вспомнить. Зато ее преследовали таинственные, похожие на сон короткие вспышки воспоминаний о горячей скользкой коже и соленом вкусе безумной страсти. Они срывали с себя одежду, а потом… потом Фебус выводил ее из спальни, чтобы она оделась… Страх все сильнее охватывал Памелу, голова отчаянно болела.
«Дыши глубже!» – велела она себе.
С ней все в порядке; она просто слишком много выпила.
Но куда, черт побери, подевался Фебус?
Ладно, ее последнее отчетливое воспоминание – это прекрасное, счастливое настроение и покупка потрясающей сумочки в форме рубинового башмачка…
– Черт бы все побрал! Моя сумочка!
Памела оглянулась на маленькую белую дверь. Что же случилось за ужином? Она знала, что ужин состоялся вот за этой дверью. И почему-то эта дверь теперь находится прямо перед ней. Неужели ее чем-то одурманили? Но кто? Фебус? Зачем ему это нужно?
Чтобы отвлечься от страха, Памела сосредоточилась на том единственном кусочке чего-то понятного, который обнаружила в своих мыслях. Она оставила новенькую сумочку, стоившую четыре тысячи долларов, в том ресторане. И Фебус или не Фебус, она намерена вернуться и забрать ее.
Памела открыла дверь и шагнула в… Чулан? В центре этого чулана она увидела диск размером с дверь – диск трепетал и светился. Что-то шевельнулось в памяти Памелы. Она прошла через этот диск-вход вместе с Фебусом… это и был вход в ресторан. Расправив плечи, Памела решительно шагнула в странную дверь.
Ей вдруг стало щекотно, как будто ее кожи касались перья, а освещение изменилось… вместо желтого света единственной лампочки, висевшей в чулане, она погрузилась в мягкое розовое сияние. Но она оказалась вовсе не в потрясающем ресторане, который едва помнила. Вместо того она как будто очутилась посреди невероятной ванной комнаты, огромной и невообразимо прекрасной. В комнате было почти пусто… только два человека, кричавшие друг на друга, находились здесь. Они разом повернулись к Памеле. Фебус, в одних брюках, без рубашки, уставился на нее пустыми глазами. Его сестра сначала как будто разгневалась, но тут же выражение ее лица изменилось…
Памелу пронзила боль. Она открыла рот, чтобы закричать, но ее тело уже терзали муки перемены, и крик прозвучал лишь в мыслях девушки, потому что у нее не стало рта. Она беспомощно тянулась к Фебусу, а ее тело сворачивалось, превращаясь в нечто… нечто, что не было человеком. И вдруг боль разогнала туман в ее сознании, и все воспоминания стали отчетливыми и ясными. Фебус. Его кожа светилась от неземной страсти. Он поднимает ее на руки. Овладевает ею. Он не человек. Ни один человек не может быть сотворен из огня. Что он сделал с ней? Что он делает с ней сейчас? Памела помнила, как его огонь облизывал и гладил ее, и… Еще один отчаянный крик прорезал ее ум…
Аполлон в тот миг стоял спиной к порталу. Он ругал сестру за то, что она вмешалась не в свое дело, все испортила…
И тут его вдруг словно разорвало пополам – когда он ощутил, что его половинка появилась на Олимпе. В тот момент, когда ее смертная душа миновала портал, ее тело начало изменяться. Аполлон беспомощно наблюдал, как Памела тает, блекнет – а потом превращается в прекрасный, душистый цветок жасмина.
– Унеси ее обратно, пока не взошло солнце! – закричала сестра. – Когда портал закроется, чары иссякнут!
И она снова станет Памелой… Слова Артемиды подействовали на Аполлона как хороший пинок. Он бросился вперед, чувствуя рядом с собой Артемиду. Схватив нежный цветок, Аполлон оторвал его от мраморного пола, в который жасмин уже начал пускать корни. Прерывисто шепча извинения, Аполлон проскочил через портал, крепко держа в руках измененное тело Памелы.
Артемида задержалась перед порталом и быстро оглянулась через плечо на огромное, от пола до потолка, окно, сквозь которое было видно, что рассвет уже начинает румянить небо розовыми лучами.