Несколько человек оглянулись и удивленно посмотрели на них.
– Позволь мне объяснить, – сказал Аполлон. Памела покачала головой, но бог света коснулся ее щеки.
И она замерла.
– Прошу, – шепнул он, в ужасе замечая, что, когда он дотронулся до нее, в ее глазах гнев внезапно сменился страхом. – Ты должна. Я уже говорил тебе, что не хочу расставаться с тобой. А я никогда не нарушаю клятв.
Его рука скользнула от щеки Памелы к золотой монете, по-прежнему висевшей на шее девушки.
– Я обещал защищать тебя. Тебе незачем меня бояться.
– Простите, сэр… – К ним подошел служащий казино. Боюсь, мне придется попросить вас надеть рубашку.
– Мы здесь лишь потому, что идем в мой номер, – сказала Памела, подталкивая Аполлона к гостиничному лифту.
– Столько суматохи из-за маленького кусочка обнаженной плоти, – недоуменно произнесла Артемида, идя вслед за братом.
– Я хочу, чтобы мне объяснили все, – сказала Памела, когда они очутились в лифте.
– Так и будет, – заверил Аполлон, беря Памелу за руку.
– Но это будет так скучно, – пробормотала Охотница.
– А ты бы помолчала, – разом сказали Аполлон и Памела.
Глава двадцать вторая
– Так ты утверждаешь, что все это просто-напросто результат каких-то чар, подействовавших по ошибке, и ничего больше?
Памела сидела в кресле в гостиной своего номера. Артемида возлежала на софе, а Аполлон, которому, похоже, не сиделось на месте, постоянно расхаживал взад-вперед перед панорамным окном.
– Ну, чисто технически это не чары. Это особый ритуал. Очень древний и очень могущественный. Как и сказал Аполлон, просто невозможно было предположить, что все необходимые для его завершения элементы соединятся так, как они соединились…
– Невозможно, если не учитывать, что к этому приложил руку Бахус. Должно быть, он управлял событиями, – закончил за сестру Аполлон.
– Управлял… что ж, точное слово. – По взгляду Памелы было слишком очевидно, что думает она совсем не о ритуале.
– Нет! Не так, как тебе показалось. Нашими чувствами никто не манипулировал, он воздействовал лишь на события, которые и свели нас вместе.
– Ты лгал мне, – сказала Памела.
– Я не лгал. Я действительно целитель и музыкант.
– Вообще-то он главный целитель и главный музыкант Древнего мира, – вставила Артемида.
Памела вдруг нервно вздохнула.
– Моя нога! Ты что-то сделал с моей лодыжкой в ту ночь, под дождем!
– Она была сломана. Я просто вылечил ее.
Памела уставилась на Аполлона так, словно у него внезапно выросли рога и копыта.
– А тот джекпот в игровом автомате? – спросила она.
– Тебе так хотелось купить ту сумочку… а мне было приятно исполнить твое желание.
Памеле подумалось, что в этот момент он улыбнулся так, что стал похож на мальчишку, чья рука застряла в банке с печеньем. Ей захотелось улыбнуться в ответ – он ведь казался таким обычным. Но тут же она вспомнила, как чувствовала себя, когда ее тело судорожно сжималось, превращаясь в нечто непонятное… и ее решимость окрепла. И следующий вопрос стер с лица Аполлона мальчишескую улыбку.
– А секс? Какую именно магию ты использовал, чтобы заставить меня лечь с тобой в постель?
– Никакой, – резко ответил он. – Я ухаживал за тобой не как бог света Аполлон. Я добивался тебя и занимался с тобой любовью как Фебус, обычный мужчина, как все другие.
Памела фыркнула.
– Ой, умоляю! Я ведь тоже там была. И все было совсем не так, как с обычным мужчиной. И это вообще на меня не похоже – прыгать в постель, едва познакомившись с кем-то в выходные. Ты должен был что-то сделать со мной.
Аполлон перестал шагать вдоль окна и подошел к ее креслу.
– Я не использовал свою силу бессмертного, чтобы соблазнить тебя, а то, что мы испытали, вовсе не развлечение в выходные.
Во рту у Памелы пересохло от близости Аполлона.
– Ты снова это делаешь, – заявила она. – Я хочу, чтобы ты прекратил!
Мальчишеская улыбка вернулась на лицо бога света.
– Сладкая Памела, сейчас я просто не могу пользоваться силой! Как уже выяснила моя сестра, когда портал закрыт, мы отрезаны от источника наших бессмертных сил. И пока не настанут вечерние сумерки пятницы, я не могу дотянуться до твоего сердца иначе, нежели любой смертный мужчина.
– А если уж тебе хочется позлиться на кого-нибудь за то, что тебя зачаровали, так злись на меня, – сказала Артемида, рассматривая свои ногти. – Это я впрыснула немножко магии в вечернее шоу, в котором выступала. И еще я добавила во вчерашний ужин чуть-чуть магии соблазна.