В последние дни жизни Мэрилин особенно много эксплуатировала своего «лучшего друга». Укрывшись за стенами дома, она названивала друзьям на Восточное побережье. Генри Розенфельду, королю модной одежды, она сказала, что в скором времени намеревается приехать в Нью-Йорк и вместе с ним пойти на премьеру «Мистера президента», нового шоу, которое готовилось в Вашингтоне. Она позвонила Лене Пепитоне, своей горничной в Нью-Йорке, и сообщила, что намерена в сентябре устроить прием.
Мэрилин с жаром обсуждала планы на будущее. Она позвонила Джину Келли и поинтересовалась мюзиклом, действие которого разворачивалось на фоне событий Первой мировой войны; Сиднею Сколски говорила о фильме о Джин Харлоу, где собиралась играть главную роль. Она ходила на просмотры картин режиссера Ли Томпсона, желавшего снять с ее участием фильм, который увидит свет под названием «Какой путь пройти» (What a Way to Go). Она разговаривала с композитором Джулом Стайном, мечтая о музыкальной версии пьесы «Дерево растет в Бруклине» (A Tree Grows in Brooklyn), где собиралась играть с Фрэнком Синатрой.
В воскресенье Мэрилин должна была встретиться со Сколски и Келли, затем вместе с Синатрой пообедать «У Романова». На понедельник была намечена встреча с Томпсоном, а затем ей предстояло лететь в Нью-Йорк на деловое свидание со Стайном.
Никому из тех, с кем она разговаривала в свою последнюю неделю, подавленной она не показалась. Пропустить по стаканчику приходили к ней двое старых студийных друзей, гример Уайти Снайдер и помощник костюмера Марджори Плечер. Сегодня они вспоминают: «Она выглядела, как никогда, хорошо; и настроение у нее было бодрым».
Но были признаки и другого настроения. Мэрилин звонила калифорнийскому психиатру Кенни Кингстону, у которого консультировалась в прошлом. В этом случае темой диалога была любовь. Вспоминая тот разговор, доктор мысленно уносится в прошлое. Мэрилин как будто сказала ему следующее: «Любовь — единственное, что есть в нас бессмертного. Что значила бы без нее жизнь?»
На той же неделе, в среду, гинеколог, доктор Леон Крон, играл в гольф на площадке «Хиллкрест». Это был его выходной день, и он подосадовал, когда его пригласили в здание клуба ответить на срочный телефонный звонок. Звонила Мэрилин, которую он лечил много лет назад, незадолго до окончания работы над фильмом «Некоторые любят погорячее».
В тот раз Мэрилин затопала на него ногами в ответ на его совет воздержаться от алкоголя, не злоупотреблять пилюлями, не волноваться, если она хочет сохранить ребенка. Теперь, пребывая в сумрачном настроении, она спросила: «Вы все еще сердитесь на меня?» Ошарашенный доктор ответил, что не сердится.
Мэрилин хотела поскорее увидеть Крона. Они договорились, что вместе пообедают, но встреча так и не состоялась, потому что Мэрилин умерла. Оплакивала ли актриса своих неродившихся детей? В ту неделю исполнилось пять лет, как она потеряла первого ребенка от Артура Миллера. Или, может быть, она собиралась поговорить с доктором Кроном о других своих женских проблемах?
Мэрилин тянулась к своим старым друзьям. За день или два до ухода из жизни, на сеансе массажа, проводимом Ральфом Робертсоном, она говорила ему, на чьи звонки отвечать и кому отказывать. Среди тех, с кем ей хотелось бы пообщаться, актриса назвала Марлона Брандо. Прошло уже семь лет с того времени, как они стали близки. Когда он отвечал на ее звонки, они всегда подолгу болтали. По словам Робертса, Брандо однажды заставил ее хорошо посмеяться. О предмете их последней беседы сам актер предпочитает не распространяться.
С троими, по крайней мере, Мэрилин говорила о братьях Кеннеди, и по всему было видно, что она находилась в страшном смятении. Из телефонной будки в парке Баррингтон, где она стояла и в последний раз наблюдала за играми детей, актриса позвонила Артуру Джеймсу.
«Что мне с «ним» делать?» — спросила она, явно намекая на президента. Потом так же, как в разговоре со Слэтцером, начала сетовать на Роберта Кеннеди, сказав, что тот «холодно порвал с ней», но из ума у нее не шел другой брат — «Джек».
Джеймсу Мэрилин снова позвонила в среду, но дома не застала, отвечал автоответчик. Она сказала, что нуждается в помощи. «Я попытался дозвониться ей, — вспоминает Джеймс, — но на звонок ответил другой женский голос, и трубку повесили».
В пятницу днем, 3 августа Мэрилин позвонила в Нью-Йорк Норману Ростену. Она хотела знать, что он и его жена думают по поводу ее интервью в журнале «Лайф», а также поговорить о новых предложениях и о скором приезде на Восток. «Мы здорово повеселимся, — сказала она. — Давайте, пока не состарились, начнем жить по-настоящему...»
Ростену голос Мэрилин показался исступленным. Монро перескакивала с одной темы на другую. Звонок настолько расстроил его, что он тут же написал ей письмо. Но оно пришло, когда ее уже не стало.
Мэрилин отчаянно пыталась выйти из одиночества. В пятницу она снова позвонила своему преданному другу, Анн Каргер, матери своего старого возлюбленного Фреда. «Это было накануне ее смерти, — говорит Элизабет Каргер, последняя жена Фреда. — Она сказала, что очень любит Боба Кеннеди и собирается выйти за него замуж. Но голос у нее был безрадостный». Анн Каргер, как рассказывает ее невестка, ответила Мэрилин, чтобы та не строила иллюзий. На это Мэрилин возразила: «Если любит, так оно и будет».
В тот день — речь идет о пятнице — Мэрилин ходила звонить из телефонной будки Роберту Слэтцеру, который уже был дома в Коламбусе, штат Огайо. Когда прозвенел звонок, у него в гостях были четыре друга, трое из них и сейчас живы и подтверждают, что такой телефонный разговор состоялся. Двое из них сами разговаривали с актрисой. Мэрилин просматривала сценарий Дорала Ченовета, писателя и друга Слэтцера. Она сказала, что сценарий ей понравился. Его поразил тот факт, что она внимательно все прочитала. Позднее пьеса под названием «Этот Божий бизнес» (This God Bu$ine$$) с успехом шла в театре.
Друг Слэтцера, владелец ресторана Ли Генри, также перебросился с Мэрилин несколькими словами. Он вспоминает, что узнал знаменитый голос, но при этом добавляет: «Можно было подумать, что она либо в подпитии, либо наглоталась наркотиков».
Слэтцер тоже разговаривал с ней на этой неделе уже не первый раз. Накануне он звонил ей и сказал, что в конце недели в Калифорнии ожидается приезд Роберта Кеннеди, и если Мэрилин нужно, то это удобный случай встретиться с ним и поговорить.
Теперь, в пятницу, Мэрилин сообщила ему, что все еще пытается дозвониться до Кеннеди в Вашингтоне, но безуспешно. Был ли Слэтцер уверен в том, что Кеннеди действительно будет в Калифорнии? Он предложил ей просмотреть газетные сообщения. Мэрилин сказала, что лучше узнает у подруги сестры Кеннеди, Пэт Лоуфорд. Пэт в это время находилась в поместье Кеннеди в Массачусетсе, и Мэрилин решила позвонить Питеру Лоуфорду и спросить номер ее тамошнего телефона. Он не отказал ей в этом. Тогда же или в другой день она выведала и домашний номер телефона Роберта Кеннеди и наконец дозвонилась до него. Точно известно, что в те выходные министр юстиции находился в Калифорнии.
Из документов ФБР и газетных сообщений видно, что в пятницу после обеда Роберт Кеннеди с женой и четырьмя детьми вылетел в Сан-Франциско. Министр юстиции сочетал дела с развлечением: после официального выступления перед Ассоциацией американских адвокатов он намеревался отправиться на отдых в горы в штате Вашингтон. Сан-Францискская газета «Кроникл» сообщала, что прибыл он «без своей обычной ослепительной улыбки» и с теми, кто его встречал, поздоровался «деревянным» рукопожатием.