В 1962 году, до того как был создан институт следователей коронера, судебному эксперту для получения нужных доказательств приходилось пользоваться сведениями, собранными полицией. Ногучи говорит: «На основании того, что я видел, мне казалось, что полицейское управление скрывало факты. С этим я часто сталкивался в работе, особенно, если дело касалось кончины важных людей...» Факты подтверждают его предположение.
В то трагическое утро, перед тем как дом Мэрилин опечатали, опытные репортеры были свидетелями самого начала полицейского расследования, которое проводится во всех случаях неестественной смерти. «Была типичная полицейская сцена, — вспоминает Джеймс Бейкон из «Ассошиейтед Пресс», — фараоны что-то проверяли, ставили меловые отметки, проводили измерения и т. п.». Было сделано множество фотографий, как заметил в своем обзоре 1982 года окружной прокурор Лос-Анджелеса. По словам одного вышедшего в отставку офицера полиции, пожелавшего остаться неизвестным, снимались отпечатки пальцев. Джо Хайемс из нью-йоркской «Геральд Трибьюн» видел, как детективы накрывали спальню Мэрилин «большим полотном с целью сохранить вещественные доказательства».
Сперва казалось, что расследованием занимались детективы из отделения Западного Лос-Анджелеса, поскольку смерть произошла в их районе. Тем временем шеф полиции Паркер намеревался начать собственное расследование, о чем он говорил своей жене. Оно длилось несколько недель. Но официально об этом не объявлялось.
Возглавлявший следственный отдел Тэд Браун, отозванный в день смерти Мэрилин из отпуска, был человеком, который предпочитал беседовать со своими подчиненными, когда те вели расследование, и знать все подробности. «Делом Монро Тэд занимался лично, — вспоминает один из коллег Брауна, бывший инспектор Кеннет Мак-Каули. — К нему он проявлял особый интерес. Мальчикам приходилось много работать». Брат Брауна и его сын, сами бывшие полицейские, подтверждают это.
Канцелярскими делами шефа занимался адъютант Брауна, Пит Стендерап. «Тэд внимательно следил за ходом этого расследования, — вспоминает он. — Если кто-то из ребят хотел его видеть, я прилагал все усилия, чтобы они встретились. Я следил за тем, чтобы он своевременно показал почту, все сообщения. Помнится, в день поступало от трех до восьми страниц текста, и это продолжалось на протяжении многих недель. Тут были офицерские докладные записки, которые мы называли «пятнадцать семерок». Они носили конфиденциальный характер и не относились к числу тех документов, которые можно было передать для рассмотрения в суд, — неофициальные суждения о происшедшем. В тех докладных имя Роберта Кеннеди упоминалось неоднократно...»
Сам Браун расследованием дела Монро не занимался. Круг его обязанностей ограничивался делами об убийствах. И, вероятно, из-за предварительных данных судебно-медицинской экспертизы люди его к этому делу отношения не имели. Оно было передано другой известной личности, капитану Джеймсу Гамильтону, возглавлявшему отдел разведки. Вел он его в обстановке полной секретности, не допуская к нему даже самых доверенных сотрудников.
Первый помощник Гамильтона, лейтенант Марион Филлипс, вспоминает: «Мы знали о расследовании, но нас к нему не допускали. Чертовски горячим оно представлялось. Им занимались капитан Гамильтон и шеф Паркер. Длилось оно довольно долго, потом дело легло на стол шефа».
Сегодня почти ничего не уцелело от того бумажного урагана, который обрушился на рабочие столы полицейских. В 1974 году, когда прокатилась новая волна интереса к давней трагедии, Кеннет Мак-Каули, получивший уже должность командира, затребовал дело Монро. Специальный сектор отдела по расследованию убийств информировал, что:
Отдел по расследованию грабежей и убийств подобными материалами не располагает. Следователи связались с отделением Западного Лос-Анджелеса, которое известило, что в их файлах криминальных сообщений, относящихся к смерти мисс Монро, не имеется.
В заключение говорилось, что отсутствие материалов — это простое следствие рутинной нормы, по которой документы уничтожаются каждые десять лет. Через год, под давлением прессы, голословно утверждавшей, что шеф Паркер, заискивая перед Кеннеди, прекратил расследование по делу Монро, шеф полиции предложил разведывательному отделу, занимавшемуся борьбой с организованной преступностью, заново в этом разобраться. Оказалось, что в папках не было даже обычного рапорта, удостоверяющего факт смерти, то есть основного документа, составляемого во всех случаях неестественной смерти. Начался в какой-то степени унизительный поиск бумаг по всему городу.
Наконец нужный рапорт вместе с пачкой других документов был обнаружен в пригородном гараже. Шеф следственного отдела, Тэд Браун, не удовлетворенный результатом, на ранних этапах расследования изъял несколько документов. Теперь его сын передал их команде из разведывательного отдела. Те, в свою очередь, сравнили их и доставили в оперативный отдел.
В 1979 году капитан Финк из разведывательного отдела, шедший по следам дознания с 1975 года, получил официальную бумагу. В ней говорилось:
Папка с делом, приготовленным для шефа Гейтса, находится в архиве ОСС. В папке ОСС содержатся все документы плюс дополнительная информация и фотографии.
ОСС (отдел специальной службы) занимался такими делами, которые не являлись обычными. Раз полицейское управление находит затруднительным для себя следить за документами, представляется благоразумным записать, где в последний раз видели уцелевшую папку с материалами по делу Монро. Бесспорно, было бы интересно изучить дело в целом, а также прилагаемую «дополнительную информацию и фотографии», но полицейское управление не приветствует исследования по делу Монро.
Человеком; занимавшимся в 1975 году просмотром дела, был Дэррил Гейтс, тогдашний начальник оперативного отдела. В 1984 году, будучи шефом полиции, он отказался показать полицейское досье, заведенное в связи со смертью Мэрилин. Как он объяснил, дело «хранилось в секретной папке». Но позже, когда эта книга готовилась к печати, он все же показал документы, которые оказались только частью первоначального досье.
Лейтенант Марион Филлипс, бывший старший секретарь в полицейском разведывательном отделе, не знает, что случилось с подлинниками. В 1962 году ему сказали, что шеф Паркер «брал досье, чтобы показать кому-то в Вашингтоне. Больше о нем ничего не слышали».
После смерти Паркера в 1966 году мэр Лос-Анджелеса Сэм Йорти, республиканец по политическим взглядам, обратился в полицейское управление и попросил прислать ему дело Монро. Он был наслышан о Кеннеди и хотел удовлетворить свое любопытство. На его запрос полиция ответила просто: «Его там нет...»
Было бы неверно думать, что в деле Монро шеф Паркер изменил своей традиционной кристальной честности. Из полученных данных можно было заключить, что дело к убийству отношения не имело, и по этой причине он передал папку с документами вышестоящему начальству, умыв таким образом руки. Вот, видимо, почему несколько недель спустя он на вопрос жены беспомощно развел руками и изобразил в воздухе вопросительный знак.
Расследованием смерти Мэрилин Монро занималось не только полицейское управление. В 1982 году после вспышки новой полемики лос-анджелесское правление наблюдателей обратилось к окружному прокурору с просьбой пересмотреть дело.