— А почему тогда вы сразу не ушли? — спросил Холмс.
— Надеялся, что его добро где-то здесь, рядом. Хотел констебля вашего спровадить да поискать попробовать. Ну что вы все ко мне прицепились? Не убивал я никого! И в мыслях не было! Я врач, а не убийца!
— Да ну? — изумился Холмс. — А почему же тогда вы потеряли лицензию врача? Насколько я понимаю, самые распространённые причины — либо аборты, либо невежество, приведшее к смерти больного. Что у вас, мистер Прендегаст?
— А с чего вы вообще взяли, что у меня лицензии нет?
— С того, что врач с лицензией не будет зарабатывать на жизнь продажей кокаиновых порошков и шарлатанством. Кроме того, я представляю, сколько стоит кокаин — это совсем небольшие деньги. Если, конечно, у вас есть лицензия и вы можете выписать рецепт. А вот если лицензии нет и приходится добывать порошки нелегально — тогда, естественно, их стоимость возрастает. Зачем вы при Сент-Клере? Он же совершенно здоров. Достаёте ему кокаиновые порошки? Или опиум? А может, мешаете с водой толчёный мел и даёте ему пить, объявляя эту бурду лучшим в мире средством для восстановления мужской силы? Я таких, как вы, повидал немало, поверьте. Так аборты или умерший на столе пациент?
— Это вас не касается, — огрызнулся Прендегаст. — Детектив Мюррей, я объяснился. Можно мне пойти отсюда?
Полицейский тяжело вздохнул, посмотрел вопросительно на Холмса. Тот кивнул, и детектив Мюррей сказал:
— Идите, — подождал, пока за мнимым медицинским светилом закроется дверь, и спросил: — Доктор Уотсон, то есть вы считаете, что вскрытие необходимо?
— Да, — твёрдо сказал Джон.
Из тумана показалась луна, заглянула в окно.
— Полнолуние, — поморщился констебль Дженкинс и задёрнул занавеску.
Капитан Тревеллиан беспомощно лежал на столе. Всё время хотелось подложить ему подушку.
— Можно мне повесить куда-нибудь пиджак? — спросил Джон.
4
Джейн сидела перед зеркалом и расчёсывала волосы. Перед ней лежала стопка непрочитанных писем из архива капитана Тревеллиана, но она не спешила их открывать. Голова шла кругом от информации — всё же Джейн отвыкла от преступлений. То, что рассказала юная Эмили, следовало хорошенько обдумать.
И, конечно, выспаться как следует перед завтрашними похоронами.
Джейн рассеянно проводила гребнем по волосам, глядя на своё отражение — и вспоминая увлечённую рассказом девушку. Горящие глаза, острый ум — неудивительно, что за ней ухаживает заезжий журналист. Кстати, странный и ужасно интересный человек. Обязательно надо с ним познакомиться.
Что-то во всей этой истории не срасталось. Джейн никак не могла понять что. Она вытянула ноги — они наконец отдыхали от неудобной «приличной» обуви в стоптанных домашних туфлях, которые Джейн взяла с собой — и попыталась представить себе этих двоих: Джозефа Тревеллиана и Фредерика Росса. Они дружили много лет, служили вместе, Росс всегда под началом Тревеллиана. Общались как равные, только во всех начинаниях Джозеф был на шаг впереди… Или не был, но приписывал себе удачи? Джейн вспомнила письма, которые успела прочитать. «Почему же ты не упомянул в своих мемуарах, что Фред трижды набирал на стрельбах больше очков, чем ты, а, дружище?». «Джозеф, а Фред на тебя не обижается за твои писульки?». Эмили, читавшая мемуары капитана, сказала, что в последних главах роль Росса в происходящих событиях возросла. Выходит, Тревеллиан согласился с бывшими сослуживцами. Или, возможно, он боялся, что они публично обвинят его во лжи? Тон писем вполне дружелюбен, но кто знает, какие отношения скрываются за ним?
Джейн встала, расстелила постель. Спать не хотелось, в голове роились мысли, толкались, тесня друг дружку.
Можно ли прожить вместе много лет и не понимать, что близкий человек тебе завидует? Можно ли не выдавать себя, не показывать, как обижает тебя пренебрежение более удачливого друга?
Когда капитан Тревеллиан ушёл в отставку, Фредерик Росс сделал стремительную карьеру. Он служил бы и дальше, но повредил руку и не мог стрелять. Тем не менее Джозеф Тревеллиан всё равно оставался в этой паре лидером, хотя и был уже ниже по званию. Противился ли этому полковник? Эмили рассказывала, их отношения были весьма тёплыми, и Джеймс говорил ей, что они — настоящие друзья. Можно ли притворяться так искусно, чтобы никто не заметил?
Глупый вопрос. Конечно, можно.
Джейн села на кровать — матрас просел. Похоже, постель давно не перетряхивали, и часть матраса «зажевали» пружины.
Что-то здесь не так. Со всеми этими письмами, хранящимися в месте, где их каждый может найти, с мемуарами в газете, с преданным другом, у которого проблемы с лошадьми. В этой вязальной схеме определённо закралась ошибка, а может, несколько.