— Она носит очки?
— Никогда не видел её в очках. Нет, скорее всего нет.
— А кто здесь вообще носит очки?
— Кроме этого Эндерби? Мисс Трефьюсис иногда, когда читает.
— Больше никто? — уточнил Холмс.
— Я не видел. Впрочем, я не ставил своей целью изучить нравы и обычаи всех жителей Ситтафорда. А, детектив Мюррей ещё. Но он это отчаянно скрывает.
Холмс кивнул и переместился поближе к Джеймсу Пирсону.
— …и ты представляешь, — тут же услышал он свистящий шёпот миссис Трефьюсис, — вообще ничего ему не оставил кроме дурацких охотничьих трофеев! Даже Джеймс не мог в это поверить, хотя в итоге и оказался главным наследником! Битые молью оленьи головы, и больше ничего! Как можно так обойтись с близким другом, я не понимаю! А полковник Росс ничего, держится молодцом, как будто так и надо. Хороший он человек, бескорыстный. Побольше бы таких.
— Ну что ты стоишь как дура? — истерично вскричала миссис Брэкстенхолл. — Вечно позоришь меня!
— Матушка, я… — пролепетала девушка под вуалью.
— Ты, ты, несносное созданье! Ты что, не видишь, как мне дурно? Немедленно принеси мне воды! Ах, я сейчас потеряю сознание от горя! Ну же!
— Да, мамочка, — девушка метнулась куда-то в сторону, скоро вернулась со стаканом воды и подала его матери. Та, громко всхлипывая, выпила стакан залпом и едва не швырнула его в дочь.
Увидев, что Холмс смотрит на эту сцену, мисс Брэкстенхолл подошла к нему.
— Меня зовут Вайолет, — сказала она. — Вайолет Брэкстенхолл.
— Я Шерлок Холмс, мисс. Я расследую убийство капитана Тревеллиана.
— Я думала, этим занимается полиция.
— Я тоже. Откровенно говоря, я лучше полиции.
— О, в таком случае, надеюсь, сообща вы найдёте убийцу. Мистер Холмс, я хотела извиниться и попросить вас не обращать внимания на мою мать. Она… очень много пережила. Недавно моего отца убили грабители, вы представляете, она видела их, но спряталась за портьерой, и они не заметили её. Такая трагедия, и матушка стойко перенесла её, а теперь её нервы… Простите её, пожалуйста.
— Я очень сочувствую вашей матери, мисс Брэкстенхолл. И вам тоже. А что вы думаете об убийстве капитана?
Девушка смешалась.
— Откровенно говоря, я не знаю, что думать. Я плохо знала капитана, он… не очень любил женское общество. Я больше общалась с Эмили и Джеймсом, и оба они казались мне хорошими людьми. Мне трудно поверить, что Джеймс мог… Да он же мухи не обидит! Я очень рада, что обвинения наконец сняты с него, и за него рада, и за Эмили. Он ведь правда не виноват, мистер Холмс?
— Совершенно точно, мисс Брэкстенхолл.
— Но кто же тогда убил капитана?
— Не знаю. Пока не знаю.
5
Похороны уже закончились, когда Уотсона негромко окликнули. Откровенно говоря, он ждал этого: таинственный человек у ограды давно внимательно рассматривал его, Уотсон чувствовал взгляд, как будто у него в спине зудел нарыв.
Когда он услышал своё имя, то понял, кто это.
— Здравствуйте, миссис Стэплтон, — произнёс Уотсон, подходя и целуя протянутую руку. — Как поживаете?
— Снова приехали бороться со злом, да, доктор? — прошептала дама, укутанная бесформенной шалью из плотной чёрной ткани. — Не выйдет: вас опередили.
— Опередили? О чём вы?
— Пойдёмте ко мне, я расскажу вам.
Уотсон беспомощно оглянулся на Холмса.
— Ваш друг сейчас занят, доктор, он смотрит и слушает, думая, что это поможет ему понять. Он не захочет уйти от людей сейчас. Пойдёмте, я вас не укушу.
Холмс наконец поймал его вопросительный взгляд и прикрыл глаза.
— Хорошо, миссис Стэплтон.
— Бэрил. Зовите меня Бэрил, доктор. Меня так давно никто не звал по имени.
— Хорошо, Бэрил. Вы расскажете мне, что делаете здесь?
— То же что и вы, доктор.
— Если вы Бэрил, тогда я — Джон, хорошо?
— Договорились, Джон, — миссис Стэплтон рассмеялась, и Уотсон вздрогнул. Смеялась она как раньше — очень приятно, весело, как ребёнок. А вот всё остальное изменилось.
Кажется, она действительно сошла с ума. Но отчего?
Они шли недолго. Миссис Стэплтон жила в самом последнем коттедже Ситтафорда, практически напротив кладбищенских ворот.
Она отперла дверь, сняла свою дурацкую шаль, повесила её на вешалку в прихожей, будто пальто. Они с Уотсоном устроились в гостиной — большой, совершенно пустой комнате, в которой были только низенький столик и два стула.
Миссис Стэплтон подала чай.
— Вы сказали — то же, что и я? — переспросил Уотсон, когда церемонии были окончены.