— Таким образом, — подытожил Холмс, — если назначить на роль убийцы миссис Трефьюсис, противоречий слишком много. Следовательно, она не убийца. Браво, миссис Хадсон, у вас очень острый ум.
— Скорее всего, Джудит не убийца, хотя я бы не стала утверждать это наверняка. Теперь предположим, что капитана Тревеллиана убил полковник Росс. Чего ради? Возможно два варианта: из зависти и ради предполагаемого наследства. Зависть — мотив, не требующий прямой прибыли, она сама по себе является одновременно и целью преступления. Джозеф Тревеллиан всегда хвастался, что он лучше Фредерика Росса, отказывался признать его заслуги — отлично, здесь Росс его переиграл.
— Тогда неудивительно, что он воспользовался таким странным орудием убийства, — подхватил Холмс, — из-за ранения он не может стрелять. Но почему удар получился таким слабым? Хм, думаю, всё очень просто: капитан Тревеллиан видел его, он дёрнулся. Разумеется, полковник добил бы его, однако капитан умер сам. На вопрос, почему именно сейчас, ответ тоже очевиден: Джеймс недавно начал говорить о новом завещании. Поняв, что наследство ему на самом деле не положено, Росс стал уверять всех, будто убийца — Джеймс, чтобы тот не смог получить деньги. Итак, полковник Росс идеальный убийца, нерешённым остался только один вопрос: когда он совершил своё преступление? Если Джеймс невиновен, то он видел капитана живым позже, чем полковник. Значит, Тревеллиан убит ночью. Допустим, полковник специально остался ночевать у Брэкстенхоллов, чтобы все думали, будто до утра его не было в Ситтафорд-хаусе. Ночью, сквозь туман, он пробирается домой, убивает засидевшегося за мемуарами Тревеллиана, потом возвращается и ложится спать… Непросто, но для военного не невозможно. А очки и часы он похитил, чтобы запутать следствие. Если это вообще он их взял.
— Хорошо, — кивнула миссис Хадсон. — О, я рада, что вы вернулись, доктор Уотсон. Мы как раз играем в захватывающую игру, присоединяйтесь. Допустим, капитана Тревеллиана убила Эмили Трефьюсис… Впрочем, непонятно, зачем ей это нужно.
— Непонятно, — согласился доктор, — но по крайней мере мисс Трефьюсис носит очки. Когда читает.
В воздухе повисла пауза. Потом мистер Холмс обратился к детективу Мюррею:
— Вы можете описать те очки, которые были в кармане капитана? И часы заодно.
— Я идиот, Уотсон, — простонал Холмс, отбрасывая сломавшийся карандаш, которым только что пытался писать на манжетах. — Я безмозглый идиот. Скажите, как мне не пришло в голову, что очки в кармане капитана могли ему не принадлежать? Как это вообще может не прийти в голову здравомыслящему человеку?
Уотсон пожал плечами.
— Человек пишет мемуары, он не очень молод, почему бы ему не быть в очках?
— Интересно, кем была эта Хизер? Как она выглядела? — Холмс встал и начал надевать пиджак.
— Вы думаете, миссис Стэплтон не ошиблась?
— Я думаю, она что-то видела, Уотсон. Что-то, что не оставило ей сомнений. Кое в чём она весьма здравомысляща. Хватило же ей ума найти подход к индусу.
— К индусу? Холмс, вы о чём?
— А, вы не заметили? Миссис Хадсон в начале этого чёртового обеда, к концу которого все упились, сказала слуге-индусу, что неважно себя чувствует. Он тут же принёс отвар сердечных трав.
— Вы думаете…
— Тревеллиан служил в Индии. Если он был таким уж дурным человеком, то наверняка его слуге есть за что не любить его.
— Хотите знать, что я думаю, Холмс?
— Непременно.
— Убийца — вовсе необязательно женщина. Им может быть и мужчина, желающий за честь этой женщины постоять.
— Вполне возможно, Уотсон. Хотя удар был несильный, только содрал кожу с головы капитана, это скорее говорит за то, что била женщина, к тому же близорукая. Впрочем, я могу ошибаться.
— Куда мы идём, Холмс? Все же здесь, кто спит пьяный, кто обсуждает убийство.
— Не все, Уотсон. Ваша ненаблюдательность так досадна, друг мой. Вспомните-ка, кто из мужчин отказался заночевать в Ситтафорд-хаусе и ушёл, едва пробило половину третьего? Не обратили внимания? Чарльз Эндерби, дорогой доктор. Верный соратник Эмили Трефьюсис и очень, очень странный журналист.