– Возможно, нам хватит времени опорожнить еще один такой же, прежде чем настанет пора идти, – сказал Кандрос, взвешивая на ладони пустой кувшин. Он подозвал хозяина трактира «У Молота».
– Только если платить буду я, – отозвался Ниффт.
– Ничего подобного. Если долг не дает тебе покоя, сочтемся как-нибудь в другой раз.
Вор улыбнулся задумчиво.
– Хорошо. Как-нибудь в другой раз.
– Я смотрю, ты не сводишь глаз с камина, – произнес Кандрос после того, как принесли еще вина.
– Мне никогда еще не доводилось видеть очага с внутренней стенкой из железа. Обычно они бывают кирпичные. – И в самом деле, стена, прогретая пылающим в камине огнем, прямо-таки дышала жаром.
Кандрос кивнул, улыбаясь как человек, которому удалось произвести задуманный эффект.
– Вообще-то это гораздо более крупный кусок железа, чем можно судить по тому, что открывается взгляду отсюда. Вся внутренняя стена трактира пристроена вплотную к нему.
– Трактир «У Молота»…
– Я покажу тебе его, когда будем уходить.
– Так тому и быть, о любящий загадки офицер.
Крупный холеный мужчина в длинном подбитом мехом плаще вошел в общий зал трактира, всем своим видом демонстрируя, что он спешит, однако не больше, чем позволяет ему достоинство. Он остановился в дверях, хлопая в ладоши, чтобы подозвать к себе трактирщика, и одновременно ища его глазами по залу. Тот не очень-то спешил прерывать беседу с сидевшими за угловым столом завсегдатаями, и, подойдя наконец к вошедшему, продемонстрировал лишь весьма формальные знаки почтения. Кандрос подтолкнул своего друга локтем и сказал:
– Думаю, этот тип из храма. – И в самом деле, трактирщик уже указывал незнакомцу на их стол. Судя по выражению гладкого лица последнего, он некоторое время обдумывал, не подозвать ли их к себе, но, видимо, что-то в их внешности подсказало ему, что лучше этого не делать, и он сам Устремился к их столу.
– Добрый день, джентльмены. Кто из вас капитан Кандрос?
– Это я. А вы – Младший Служка, не так ли?
Тот кивнул, довольный и в то же время несколько раздосадованный, точно произнесение вслух своего звания было одним из привычных удовольствий, которого его внезапно лишили.
– Владычица храма примет вас немного раньше, чем намеревалась. Я сообщил об этом остальным офицерам, и они попросили, чтобы я привез в храм и вас. Мой экипаж ждет у дверей.
– Не выпьете ли с нами стаканчик? – предложил Ниффт. – Жаль оставлять столько хорошего вина.
Маслянисто поблескивающие черные глаза Служки, не отрываясь от кувшина, выражали согласие.
– Дама Либис велела мне поспешить… – Он запнулся. Собственные его слова подсказали решение. – Ба! Я ее Служка, но не лакей. Благодарю вас, джентльмены. – Он сел и сделал трактирщику знак принести еще стакан. С видимым наслаждением он налил себе вина и пригубил.
Кандрос заговорил:
– Мне доводилось слышать, друг Служка, что хозяйка святилища – гневливая особа. Надеюсь, это не превращает вашу почетную службу в непосильное бремя.
Эта льстивая вылазка заставила Служку заметно подобреть. Он скорчил доверительную гримасу и наклонился поближе к гостеприимным хозяевам, щедро обдавая их запахом помады для волос.
– Почетная служба, как вы изволили изящно выразиться, на самом деле невыносима. Я не устаю благодарить свою счастливую звезду за то, что состою в близком родстве со Старейшиной Хэмпом, через посредство которого я сделался храмовым Служкой, и, следовательно, могу, в скромных пределах, претендовать на значимое общественное положение вне зависимости от занимаемой должности. Мой кузен, строго говоря…
– Я и в самом деле наслышан о вас, уважаемый Служка, и очень рад, что мне наконец представился случай воспользоваться вашим глубоким знанием внутренней ситуации. Мне не однажды доводилось проезжать через ваш город, но, вынужден признать, постичь сущность жизни Наковальни-среди-Пастбищ я так и не смог.
Служка сочувственно кивнул, его большие черные глаза так и лучились пониманием. Ниффт снова наполнил все три стакана.
– Один аспект всегда ускользает от моего понимания, – продолжал Кандрос. – Дама Либис, несмотря на всю свою эксцентричность, должно быть, обладает немалой властью, ибо Богиня, которой она служит и с которой говорит, мертва, ведь так?
– Еще бы не мертва, – отозвался Младший Служка. – Вы ее видели?
Кандрос кивнул.
– Вот именно. И как же Дама Либис вступает в контакт с божественным трупом? Как могут мертвые, пусть даже они боги, сообщать что бы то ни было?
Служка снисходительно улыбнулся своему стакану и с наслаждением опрокинул в себя остатки его содержимого.
– Простите мою невольную усмешку, капитан, но все эти разговоры о божественном – хотя мы и в самом деле называем Смотрительницу Стад богиней – кажутся мне в высшей степени наивными. Что есть бог или богиня? Какое расплывчатое понятие! Вы, разумеется, слышали, что все просвещенные люди на сегодняшний день условились считать существ, называемых в народе богами, пришельцами со звезд? Их способности, столь непохожие на наши собственные, их силы, несопоставимые с человеческими, являются источником таинственности, на которой и держатся все религиозные культы. Смотрительница Стад при жизни была отнюдь не уникальна: существ одной с ней породы было довольно много. Тело ее благодаря счастливой случайности пережило катастрофу, уничтожившую прочих колонистов-переселенцев из иных миров. Высочайшая чувствительность ко всему, что происходит глубоко под землей и внутри скал, присуща ей и по сей день, и поколения владычиц святилища каким-то способом, который они сохраняют в строгом секрете, читают в мертвых глазах пришельца и предсказывают, хотя и не всегда безошибочно, события геологического характера. Вы замечали, что усики Богини вытянуты вперед, так что их кончики почти касаются внутренней поверхности окружающего ее стекла?
– Именно так.
– Ну так вот, как именно Оракул вступает в контакт с Богиней, неизвестно, поскольку процесс всегда скрыт занавесом, однако многие полагают, что жрица просто прижимает ладони к стеклу в упомянутых выше местах. Эта процедура, между прочим, именуется Ходатайством перед Богиней. Что именно происходит между Оракулом и Смотрительницей Стад, неведомо никому за пределами гильдии хранителей святилища. Можете быть уверены, немало предприимчивых жителей Наковальни прижимали свои ладони к стеклу в глухие ночные часы, когда храм пуст, и, напрягая все силы, ждали, не поделится ли с ними богиня своим посмертным знанием, одна кроха которого может принести миллионы ликторов… – Тут Младший Служка выразительно приподнял брови, точно делясь ироническим самонаблюдением, – но все напрасно. Однако разве с проявлением божественного имеем мы дело в данном случае? Разумеется, речь идет о технике, определенном историческом знании, – представляясь мистическим большинству из нас, оно тем не менее являет собой всего лишь совокупность технических приемов, не более того.
Ниффт снова наполнил стаканы. Служка умолк, единым духом опорожнил свой и закончил речь предложением:
– Что ж, друзья, не пора ли нам? Дама Либис может быть очень резкой, если мы опоздаем слишком сильно…
Когда они вышли из трактира, Кандрос поднял руку, чтобы задержать Служку, который открывал дверцу своего ландо.
– Минуточку, пожалуйста, – сказал он. – Я хочу показать Ниффту Молот.
Прежде они подходили к трактиру со стороны, противоположной той, куда теперь вел Ниффта Кандрос. Они обогнули угол высокого старинного здания, и Ниффт увидел, что оно примыкает вплотную к главным городским воротам. Окружающие город крепостные стены были высотой футов девяносто, еще сорок прибавляли им две укрепленные башни, предназначенные для обороны ворот в случае нападения или осады. Однако если левая башня и стена под ней были сложены из массивных камней, то угол стены справа от ворот и значительная часть возвышавшейся над ним башни представляли собой один цельный кусок железа неимоверной величины, почти правильной прямоугольной формы, немного сужавшийся книзу. Он сразу бросался в глаза, выделяясь на фоне окружавшей его каменной кладки; прилепившийся к нему трактир – сооружение само по себе вполне солидное и почтенное – выглядел незначительным, выстроенным наспех, обреченным изначальному праху, по сравнению с гигантским ферролитом, неподвластным тысячелетиям солнца и дождя.