Давно я так хорошо не мылся. Можно было предположить, что это мама помогала Петьке, но я сразу заметил тень, шмыгнувшую под полок. Балашка оказался шустрым малым и уже банника завербовал. Надо выдать премию обоим, по миске сметаны. И своих предупредить, чтобы в третий пар да за полночь в баню не ходили. Тронуть их не тронут, меня побоятся, да и домовой присмотрит, но зачем лишний раз духов злить. Не смогут напакостить, но и помогать перестанут. А с ними ощущения совсем иные. Будто не наша старая банька, а новая, только срубленная. И веник пахнет по-особому и температура под соточку, да жар держится крепко.
— Ох, ну и парок, — от неожиданности охнул батя, с непривычки сразу рванувший в парную. — Вот Петька расстарался.
— Не только он, — я со смехом рассказал отцу о прибавлении в хозяйстве. — Так что вы поаккуратнее.
— Да что, я не понимаю, — отмахнулся тот, — у нас в Усть Тарке банник был. Вот я тогда париться любил! И не перегреешься и плохо не станет. Главное, правила соблюдать и с бухлом в баню не соваться. Не любят они пьяных.
— Да кто ж их любит, — я посмурнел и начал, осторожно подбирая слова: — Пап, может, тебе это… закодироваться.
— Что ты со мной как с алкашом?! — взорвался тот. — Я что, последнее из семьи несу?!
— Нет, но месяцами бухать — это тоже ненормально. — Раньше я бы замолчал, но теперь чувствовал за собой право разговаривать с отцом на равных. — Да, до соплей ты не напиваешься, но блин… тебя же отовсюду только за пьянку выгоняли. Ты как сорвёшься, всё минимум две недели квасишь. Ну нафига это.
— И что ты предлагаешь, вшиваться? — батя психанул, но не ушёл, остался в парной, да и тон сбавил. — Чтобы крыша поехала?
— Не обязательно именно зашиваться, — я тоже постарался быть помягче. — Можно закодироваться. Причём даже не совсем, чтобы ни капли, а там пару стопок можно было.
— И что, реально помогает? — отец как мгновенно вспыхнул, так довольно быстро и успокоился. — Или очередные шарлатаны?
— Через сеть богоборцев искал., — Я пожал плечами. — Думаю, там врать не будут. Чревато, знаешь ли. Обманешь кого-нибудь, тебе потом придут и голову оторвут, вместе с кодировкой.
— Это да, — кивнул батя. — Ты не застал, а в девяностые много слухов ходило, как братки кинули одарённого, а потом к ним весь его Дом заявился, и тех братков больше никто не видел. Байки, конечно, но дыма без огня не бывает.
— Так и я про то, — я был доволен, что отец с ходу мою идею не отверг. — Вот и съездить надо к проверенным людям. А то я думал уже грузовик тебе взять, но сам понимаешь…
— Я за рулём не пью, — оскорбился отец и даже обижено отвернулся, завозившись на полке.
— Ага, ты просто за него не садишься месяц, — согласился я, потому что действительно пьяным в машине батю никогда не ловили, эти принципы у него были железные. — А если будут заказы, сам понимаешь, там день просрочки выйдет как чугунный мост. Весь доход уйдёт. И смысл тогда огород городить?
— Это да, — успокоился отец и принялся чесать в затылке. — Ну… надо подумать.
— Вот и подумай, — не стал давить я. — А пока давай ложись, я тебя веником отхожу, чтобы думалось лучше.
Напарились мы от души. Я сначала отца основательно обработал веником, в процессе сам разогревшись как следует, потом мы с ним выскочили на улицу и нырнули в снег на огороде, а затем уже он меня отлупил от души, что аж дышать тяжело стало. Вывалившись в предбанник, мы хлопнулись на лавку и опрокинули по кружке кваса. Холодного, аж зубы свело, но после парилки пошёл как в сухую землю. Говорить сил не было, я не то чтобы устал, просто меня наконец отпустили все тревоги и волнения последних шести месяцев. Я был дома, среди родных, и будущее казалось светлым и прекрасным.
Домой я ввалился красным, распаренным и довольным как слон. И тут же понял, что попал на застолье. В центре зала стоял стол, забитый разной едой, вокруг уже сидели гости, в основном соседи, и, судя по открытым бутылкам, хозяева им уже не особо были и нужны. Кто другой мог бы и возмутиться, но в деревне я к такому уже давно привык. Люди приходят без приглашения, приносят с собой и закуску, и выпивку, а потом все вместе за одним столом празднуют. Просто, по-свойски. Так что и я чиниться не стал.
Меня, естественно, заметили, тем более что и собрались они здесь отметить моё возвращение. Пришлось жать руки и терпеть слюнявые поцелуи в щёки. Неприятно, но ладно, это ж не со зла, а от полноты чувств. Меня мигом усадили во главе стола, навалили полную чашку с горкой разных вкуснях и принялись пытать, что да как. Пришлось рассказать о своих подвигах, ну и приврать, конечно. Пули свистели над головой, злобные монстры вырывались из тумана, мир замер над пропастью… ну, всё как полагается.