— Где менеджер, когда он нужен?!! — продолжал разоряться Алебарда. — Звоните ему, ментам, в прокуратуру!!! Я хочу, чтобы…
— Заткнись, пока тебя прямо тут не закопали, — холодно бросил ему огненный эспер и взялся за рацию. — Готовность «А-1». Из зала никого не выпускать. Быть готовым к экстренной эвакуации по плану. Виктор, ты…
— Мне надо ехать, — я, мрачнея, читал сообщение. — Блин, что за задница. Алён…
— Пусть остаётся, — вдруг предложил Милорадович. — Я присмотрю, чтобы ничего не случилось. Алёна, вы же не против? Не будем мешать герою спасать мир, а я вас с настоящими звёздами познакомлю, не то что это чмо.
— Что ты сказал?! — снова завизжал папуас, которого жизнь ничему не учила, но мигом заткнулся, когда у лица оказался кулак, объятый пламенем.
— Я тебя сейчас могу кончить как паникёра, по законам военного времени, — Любомир даже щурился от удовольствия, опуская заезжего звездюка с небес на землю. — Так что завали хайло, возьми жопу в горсточку и вали в гримерку. И надейся, что тебя не забудут при эвакуации, если она начнётся. Я понятно выражаюсь?
— Да… — пискнул тот и, с места рванув, понёсся вслед сбежавшему кардебалету.
— Подождёшь меня, детка? — я обнял девушку и поцеловал. — Прости, что так получилось, но…
— Знаю, это не от тебя зависит, — улыбнулась Алёна, но в глазах стояла тревога. — Береги себя, хорошо? Пожалуйста.
— Обязательно, — я ещё раз поцеловал подругу и, махнув рукой Милорадовичу, рванул к выходу. — Хрен им, а не моя жизнь!
Верная Ламба ждала на стоянке. Мы с Бычком уже сроднились, недаром он обошёлся мне в двадцать миллионов. Не зря я за него выдержал скандал дома, когда мама узнала, сколько он стоит. И ведь не посмотрела на статус героя, достижения и прочее, отлупила мокрым полотенцем. И плевать, что не больно, зато обидно. Хорошо ещё, что после согласилась переехать в город, присматривать за мной, чтобы оставшиеся деньги не профукал. Хоть сделать это я физически не мог.
Мои счета заморозили на время проведения расследования. Несмотря на показания Скуратова, захваченных боевиков Паука в деревне и артефакты из списка абсолютно запрещённых, меня всё равно подозревали в сотрудничестве с Гиршманом. И инициировали полную проверку, вылившуюся в три уголовных дела. Самое смешное, что единственное, за что меня реально можно было посадить, то бишь убийство Паука и его шестёрок, мне даже не вменялось. А предъявили мне массовое убийство жителей деревни Ороктай, участие в незаконных мероприятиях, это так мои бои на арене обозвали, и, как ни странно, дезертирство. Всё-таки бюро было приравнено к военизированной структуре, а я покинул территорию страны без разрешения руководства. Бред, конечно, но вцепились за меня всерьёз, если бы не Юлия, не знаю, сумел бы отбрехаться или нет.
Обрескова билась за меня как львица. Она чувствовала себя немного виноватой, что не сумела предугадать появления желающих выслужиться за мой счёт, и расслабилась, когда местное начальство меня оправдало, оказавшись не готовой к визиту комиссии из Москвы. Так что нервы нам потрепало, но в итоге все остались при своих. Столичные варяги утёрлись, не сумев доказать умысла в моих действиях, и уехали несолоно хлебавши, оставив в силе мой выговор. Но плевать на него, из-за этих уродов бюро не просто заморозило мои счета, а ещё задержало награду за Золотую бабу.
Не то чтобы мне срочно нужны были деньги, но сам факт такого отношения казался обидным. Хорошо ещё, Смешер не забрали, но тут скорее следует благодарить сам молот, а не щедрость чиновников. Те бы с радостью наложили жадные лапы на артефакт тёмных альвов, вот только оружие имело своё подобие разума, зачаточное, но тем не менее достаточное, чтобы выбрать хозяина. И надавать по загребущим ручонкам любому другому. Причём так, что этих ручонок можно было с лёгкостью лишиться.
Желающих рискнуть не нашлось, а на приказ убрать молот в особый кейс для перевозки я рассмеялся в глаза начальнику, чем едва не довёл того до сердечного приступа. Как он орал. Стёкла в кабинете дрожали. Я даже подумал, что он одарённый, и это его дар. Но нет, руководитель комиссии был самым обычным человеком, решившим срубить на мне немного политического капитала. К счастью, противников у него хватало, в частности среди одарённых, в группировку которых входила и Обрескова. Истинные богоборцы откровенно призирали чиновников, считая их пиявками на теле бюро, а ко мне, наоборот, питали симпатию, понимая, что значит поимка живой богини. Так что в итоге доморощенным прокурорам дали по шапке с самого верху, раз и навсегда оправдав меня по всем пунктам.
И самое главное, меня наконец вернули в команду. За два месяца простоя я уже извёлся и рвался в бой. Ламба, словно чувствуя мой настрой, неслась по улицам, пожирая километры. На знаки и ограничения скорости я не смотрел, тревога оранжевого уровня давала мне много прав. По крайней мере, несколько встреченных гаишников проводили машину взглядом и даже не пытались остановить. А ехать мне было порядочно. Практически из центра левого берега на окраину города, на круг выходило километров пятнадцать, не меньше.
Хорошо ещё, уже было довольно поздно и движения на дорогах значительно утихло, иначе я бы точно во что-нибудь бы вмазался. Но пронесло, хоть уже на подъезде к месту назначения мне под колёса чуть не попал пешеход. Но тут он сам виноват. Нефиг стоять посреди дороги. Когда фары выхватили из темноты странного мужика, во фраке, шляпе-цилиндре и при трости, я только и успел, что крутануть руль, с заносом объезжая придурка. Очень хотелось остановиться и набить ему морду, чтобы вдолбить правила дорожного движения через задницу, раз головой он их не понимает, но времени не было. И, выбросив из головы этот незначительный эпизод, я рванул дальше, благо уже был почти на месте.
Лихо затормозив возле Буцефала и Пумбы, которого наконец доделал Булат, я выпрыгнул из машины и тут же принялся переодеваться, благо кто-то уже приготовил мой костюм. Вокруг шаталась куча народу, включая полицию из оцепления, но стеснительным я не был. А чего, тушка у меня вполне спортивная, трусы снимать я не собирался, прежде всего, чтобы не травмировать посторонних мужчин и не привлекать внимания женщин, а да и вообще, кому стыдно, пусть сам отвернётся. Но, к счастью, большинство оказались слишком заняты, чтобы глазет на меня, так что через пару минут, зашнуровав берцы и поправив защиту, я присоединился к команде, стоявшей вокруг наставника.
— Наше вам с кисточкой, — я вклинился между девчонками. — А где у нас случилось?
— Ещё позже не мог приехать? — Олег Евгеньевич не поддержал мой шутливый тон, значит, дело действительно было серьёзное. — Значит так, ещё раз. Полчаса назад на случайного прохожего в районе Заельцовского кладбища было совершено нападение неизвестного. Вызванный наряд полиции попытался задержать преступника, но тот на команды не реагировал, проявляя крайнюю агрессию. А когда сержант дал предупредительный выстрел в воздух, с кладбища полезли зомби, с разной степенью разложения тел. Полицией было принято решение оцепить район кладбища и вызвать бюро.
— Эхо войны? — я тоже стал серьёзным. — Драугры?
— Мы не знаем, — отозвалась Таня. — Пока ничего не понятно.
— Вот поэтому ваша главная задача не просто зачистить кладбище, но и установить причину, — кивнул наставник. — Да, наибольшая вероятность, что это остатки наследия деятельности Аненербе. Подобные инциденты раньше происходили довольно часто, да и сейчас иногда случаются, но на этот раз всё может быть не так просто. Датчики и маятники показывают совсем иной спектр, так что расслабляться нельзя ни в коем случае.