Возможно, мои слова оказались слишком резкими… София истошно зарыдала. Слёзы текли по её прелестному личику, и мне даже стало как-то стыдно за то, что довёл сестрёнку до такого состояния. Но я сразу себя одёрнул. Её нужно правильно воспитывать, иначе в следующий раз всё может закончиться гораздо хуже.
— Тим, прости! Прости дуру! Я… Просто хочу делать как лучше… Не привыкла, что кроме меня о нашей семье может кто-то позаботится… Хочу, как ты, защищать своих близких. После твоего появления, что бы я не делал, всё только хуже! Я — бесполезная идиотка, неспособная на что-либо путное. Я не заслуживаю такого брата, как ты!
И София разрыдалась ещё громче. Все эмоции, что сестра сейчас переживала, отражались на её лице.
Думаю, достаточно. После кнута всегда идёт пряник. Да и нет у меня задачи её загнобить. Всё, что мне нужно, — это чтобы она меня слушала и не поступала опрометчиво. Может быть, я многого требую от семнадцатилетней девушки, которая выросла во дворе? Хм… Помимо воспитания, займусь ещё и её обучением.
— Ты не бесполезная и не идиотка, — сделал свой голос помягче. — Твоя проблема заключается в импульсивности. Ты сначала делаешь, а потом думаешь. И если честно, я рад, — посмотрел на Софию с доброй улыбкой, — что у меня есть такая храбрая сестра
После моих слов выражение лица сестры разительно поменялось. Первое время она смотрела на меня с изумлением, а следом потупила взгляд и притихла. Надеюсь, сработало… На душе кошки скребут. Не могу видеть женские слёзы. Хочется сразу же что-то сделать. Отвернулся на дорогу.
Ещё и у самого эмоции скачут. Часть меня, шестнадцатилетнего сопляка, только что увидела «смерть» матери. Потом чуть не изнасиловали сестру, ещё и убийства собственными руками… Вздохнул и выдохнул, чтобы успокоится.
— Тим, я… — начал тихо сестра, — благодарна и люблю тебя как брата. Но никогда себя не прощу за то, что по моей вине убили маму…
Девушка держалась как могла, но слёзы снова полились по её щекам.
— Не переживай насчёт этого, — улыбнулся я. — Мама жива! Я смог её спасти.
— Не нужно меня успокаивать! — повысила голос Софья. — Я видела своими глазами, что именно тогда произошло.
Вот же дурочка. Кто о таком врёт? Хотя ладно. Скоро мы вернёмся к нашим спутникам, и София сама увидит, что с мамой всё в порядке. Сейчас главное — убраться из этого города подальше.
Когда мы подъехали к месту, где я оставил профессора с Мари и Ангелину с Матерью, Софья сначала не поверила своим глазам. Протерла их от слёз и ещё раз посмотрела. И не успел я полностью остановиться, как она резко открыла дверь и выскочила наружу. Сестра бежала к женщине, что, шатаясь, брела к дочери навстречу.
— Мама, ты жива! Как я рада… Прости меня, пожалуйста. Это всё из-за меня! — причитала сестра, уткнувшись лицом в грудь матери.
— Доченька, всё хорошо. В том, что случилось, нет твоей вины.
Мама нежно гладила Софию по золотистым волосам и при этом плакала от счастья.
Я вылез из машины и с улыбкой наблюдал за картиной воссоединения. Но когда посмотрел на других присутствующих… Профессор с открытым ртом смотрел на меня. На лице страх, неверие, любопытство… Чего там только не было.
Взяв себя в руки, он подошёл ко мне.
— Тимофей, что именно у вас произошло… — медленно, как будто с трудом подбирая слова, уточнил Сапожников.
Я отлично понимал, о чём думает профессор. Если я вместе с сестрой здесь, значит, священник больше не угроза. Вероятно, сама мысль, что я мог разобраться с церковником, вселяет в него первобытный страх. Тот самый страх, который Боги и их прислужники взращивали в обычных людях не одно тысячелетие.
— Михаил Афанасьевич, давайте не будем об этом. Лучше сразу поспешим на станцию, — ответил я и посмотрел на него так, чтобы он понял, что сейчас не время и не место для подобных бесед.
Профессор кивнул с хмурым видом, после чего мы все забрались в микроавтобус и продолжили поездку уже с профессором за рулём.
— Господин, с вами всё хорошо? — заботливым тоном спросила Ангелина.
Я повернулся и посмотрел на симпатичную мордашку рыжули. Девушка, кажется, действительно беспокоится о моём состоянии.
— Всё в порядке, — улыбнулся уголком рта.
Мы ехали ещё около получаса и общались между собой на отвлечённые темы. И всё равно в воздухе ощущалось напряжение. Мои спутники пока что не смогли полностью расслабиться. В памяти ещё были свежи неприятные события сегодняшнего дня.