Но все же… слишком мало разведано море. Оба известных континента не так уж велики — поменьше Африки, но побольше Австралии. Кривизна горизонта тут отличается от земной — я бы сказал, что планета навскидку больше раза в полтора-два. Правда, сама она в среднем куда легче Земли — гравитация, по косвенным признакам и примерным прикидкам если не равна, то лежит где-то в рамках погрешности от когда-то мне привычной. И у меня есть большие сомнения, что, кроме нашего невеликого закутка, вся оставшаяся гигантская часть планеты покрыта водой. Просто даже самые рисковые моряки не рискуют плавать чересчур далеко — примерно за отсечкой в тысячу километров Хиатусы как раз становятся чересчур жирными. Даже Обладатели туда заглядывали с опаской и частенько пропадали с концами. Одного кальмара убьешь, от второй разожравшейся акулы отобьешься, но, рано или поздно (скорее рано) кто-то вам окажется не по зубам. А вот вы им — еще как.
Учитывая качество местных кораблей — достаточно пропустить один-единственный достаточно сильный удар, чтобы вся команда дружно пошла ко дну, на корм морским чертям. Я ведь уже писал, что корабли тут откровенно хреновые?
Дневник Эдриана Гирита. 2 день месяца Большой Воды 1791 года от Объединения.
— Охх…
Второе пробуждение вышло еще хуже, чем первое. Не знаю, что за техникой меня глушили, но побочных эффектов от нее была уйма. Больше всего это напоминало жесточайшее похмелье: голова гудела, острая боль вспышками сжимала сознание, пытаясь вновь погрузить меня в беспамятство. Глаза открывать я даже не пытался. Было у меня нехорошее предчувствие, что если я их таки открою — меня вывернет прямо на месте.
Черт его знает, сколько я так пролежал, прежде чем меня начало понемногу отпускать. По ощущениям — вечность. В реальности… пожалуй, не менее получаса. Тиски, сжимавшие голову, слегка ослабли, вспышки боли утихли — и, наконец, я рискнул приоткрыть глаза. Вначале совсем немного, пытаясь осмотреть окружающую обстановку сквозь опущенные ресницы. Ничего толкового не увидел — меня окружала практически полная темнота. Открыв глаза полностью, сумел разглядеть лишь смутные очертания каменного потолка. Слегка повернув голову — увидел точно такую же каменную стену, но более четкую, прямо передо мной.
Темница?
Похоже на то. Учитывая, что руки и ноги в этот раз были абсолютно свободны, а в Ци поблизости не ощущалось никаких завихрений Жизни, указывающих на людей… сомнительно, что меня просто оставили одного в каком-то подземелье. Кряхтя, как старый дед, я кое-как принял сидячее положение. Посидел минутку и встал, цепляясь за холодную и влажную стену. Шаг вперед — и из тьмы выплывает новая стена, абсолютный близнец той, у которой я очнулся, лежа на тонкой циновке. Камера оказалась крохотной — квадратное помещение, буквально три шага от стены до стены, практически пустое. Циновка, ведро для понятных целей в углу, толстая дверь со знакомой фактурой каменного дерева.
Бегло исследовав свое временное (надеюсь) пристанище, я осторожно присел на циновку и устало прикрыл глаза. Какого черта? Что этим людям надо от меня и Диомеды? В какое дерьмо мы вляпались? Вопросы и предположения так и роились в моей голове, но в итоге я усилием воли отбросил их прочь. Для начала надо окончательно прийти в себя: в таком состоянии, как сейчас, я не то что сопротивляться — даже думать толком не способен. Зевнув, я свернулся калачиком, обхватив колени руками (Закалка Закалкой, но все же температура в темнице была далека от комфортной) и закрыл глаза. Сон накрыл меня практически мгновенно.
***
Следующее пробуждение оказалось куда более приятным — недомогание практически полностью исчезло, оставив после себя лишь легкую слабость. Только вот проснулся я от скрежета засова на дверях, и этот факт буквально подбросил меня на моем ложе, полностью смывая остатки сна. Дверь с легким скрипом приоткрылась, впуская внутрь тусклый свет фонаря. Только вот моим привыкшим к практически полной тьме глазам даже этих крох хватило, чтобы ослепнуть на секунду. Прищурившись, я отвел глаза от силуэта в дверном проеме и прикрыл их ладонью, пытаясь проморгаться.