Они с Доменико и так довольно часто общаются по переписке, но до сих пор доминус Силван не слишком распространялся насчёт чистых. Видимо, по просьбе дяди. Но, узнав куда мы отправились, дядя настоятельно рекомендовал (читай — приказал) нам прежде, чем приступать к активным действиям, обратиться к его старому другу, чтобы тот ввёл «двух юных идиотов с шилом в заднице в курс дела и, по возможности, удержал от дурацких поступков».
На самом деле, доминус Маркус был в ярости. Особенно после того, как мы отказались раскрывать цель своего столь неожиданного визита в Рим. Впрочем, глобально о причинах дядя догадался, конечно. Понял, что я откуда-то узнал о вновь «поднимающих голову» чистых. Удержать, поэтому, не пытался. Очень рвался отправить на помощь Флавия с людьми, но в конце концов отказался от этой идеи. С одной стороны, мы с Доменико дружно утверждали, что устраивать войну не собираемся, а с другой, кажется, сам доминус Флавий отговорил главу семьи от столь необдуманных поступков. Если мы вдвоём ещё можем как-то остаться незамеченными, то целый отряд «опальной семьи», появившийся в Риме, будет для местных как красная тряпка для быка.
Сам я направился для начала в Трастевере. Решил прогуляться вокруг искомой церкви. Добрался на извозчике. По дороге тщательно приглядывался к изменениям. Ну, древняя столица себе не изменяет. По-прежнему слегка пафосна и держит марку. Хотя изменений тоже хватает. Людей на улицах меньше, чем обычно. В городе всегда хватало праздных гуляк. Даже в те часы, когда большинство жителей работает в поте лица, всегда можно было увидеть прогуливающихся квиритов и доминусов, ведущих неспешные беседы, или их же, сидящих за столиками открытых кафе. Видно, за последний год жителям стало слегка не до прогулок. Да и кафешек поубавилось. Они ещё встречаются, но почти все пустуют. Жаль, что я изображаю местного — можно было бы расспросить извозчика, почему так пусто стало. Впрочем, есть и положительные для меня изменения: нет чистых. Раньше они попадались на глаза время от времени. Там и тут появлялись белые фигуры монахов, от которых простые обыватели неизменно старались держаться подальше. Однако, судя по всему, на качестве жизни местных такие изменения не отразились в положительном ключе.
Город обеднел, это очевидно. Мы двигались по центральным районам, вотчине зажиточных горожан. Встретить здесь кого-то в залатанной одежде раньше было невозможно. Теперь, судя по тому, что я вижу, это обычное дело. Вряд ли в центр переселились обитатели трущоб. Скорее это местные так поизносились. Что-то нехорошее здесь творится, и это очень паршиво. Я уже вижу, как легко можно добавить чистым потерянной народной любви. Достаточно напомнить, что при чистых им жилось лучше, и они не голодали. Местные, думаю, и без того об этом уже говорят. Людям свойственно быстро забывать плохое. Догадаться о том, что нынешнее плачевное состояние — это прямое следствие деятельности чистых, тоже сможет далеко не каждый.
Извозчик, кстати, не пытался со мной разговаривать. Ехал, хмуро поглядывая на редкие встречные экипажи и прохожих, готовности к общению не демонстрировал. Тоже, вообще-то странно — раньше, помнится, пассажир непременно должен был выслушать всё, что думает владелец повозки о политической и экономической ситуации в стране и столицы.
Так и доехали до места в молчании. Я вышел на самой окраине района, чтобы прогуляться до церкви пешком. Внутрь заходить я не собирался, но осмотреть прилегающие улочки и подумать, как будет лучше уходить, желательно не откладывая.
Не очень удобное для меня место — я этот район знаю плохо. Старая застройка — много узких улочек, тупиков, неожиданных поворотов. Локомобиль в качестве средства отхода даже не рассматриваем — он тут будет ехать не сильно быстрее пешехода, но при этом будет гораздо менее маневренным.
Около часа я бродил вокруг, продумывая, как буду уходить. Уже очевидно, что «на дело» пойду в одиночестве. Кера нужна будет на подстраховке, как и Доменико. Одному уходить будет даже легче. Впрочем, если мне повезёт, никакого бегства даже не потребуется. Я ведь не собираюсь всем громогласно объявлять, что это именно я устроил переполох.
Прогулку пришлось закончить даже раньше времени — я заметил какой-то нездоровый интерес к себе. После того, как я прошёл мимо церкви второй раз, почувствовал чей-то взгляд в спину. Проверил — действительно, смотрят. Отряд жандармов пристально разглядывает непонятного гуляку. Явно раздумывают, не проверить ли эту подозрительную личность. Нехорошо. Год назад жандармы не были так насторожены. Не стали бы они обращать внимание на человека, который просто идёт мимо. Значит, либо уровень профессионализма синемундирников за последний год значительно вырос, либо это и не синемундирники вовсе.