— Знаешь, он никогда не казался мне умным. Какой смысл в защите бога, который требует постоянных жертв? Скоро этому богу будет некого защищать.
— Солнцеликий в южном Винланде тоже требует жертв, — напомнил Доменико. — Мне это тоже не нравится, но что, если Ерсус прав?
Я отвернулся от двери, и уселся обратно в кресло. Раскурил папиросу. Забавно, за год почти бросил, как-то само получилось, просто курил всё реже и реже, а теперь вот, похоже, снова начну. Я специально тянул время — хотелось объяснить свою позицию как можно более убедительно. Не хотелось бы, чтобы те, кто мне помогает, считали, что я не прав.
— Понимаешь, брат. У нас есть Кера. У нас есть Геката, титаны. Почему бы нашим сенаторам не сосредоточиться на том, чтобы задобрить их? В конце концов, ты не хуже меня знаешь — боги не бессмертны и даже не так страшны, как мы привыкли о них думать. Ты сам был свидетелем, как один из богов умер. С ними можно бороться, им можно противостоять. Так зачем перекладывать свою защиту на плечи твари, которой на своих последователей наплевать, она их оценивает только с точки зрения гастрономического интереса? Мне плевать, что думает сенат. Нет, я понимаю, почему они выбирают чистых. Это простой путь, тем более сейчас, когда им снова кажется, что они могут их контролировать. И от неугодных легко избавляться, когда боги требуют жертв. Уверен, это они тоже учитывают. Возможно, это действительно один из способов сохранить страну. Только мне, повторюсь, плевать, что они решили. Я считаю, что чистые не нужны Риму, и, знаешь, собираюсь своё решение воплотить в жизнь, что бы там не думали другие. В этом вопросе я чужое мнение учитывать не готов.
Доменико немного подумал, а потом кивнул. Кажется, мне удалось его убедить. Хотя, если честно признаться самому себе, римская республика так и не стала мне Родиной, так что я не очень-то переживал по поводу её судьбы. Если уж совсем прижмёт, я предпочёл был перебраться куда-нибудь в Тартарию. Вместе со всей семьёй, конечно же.
Глава 22
Утром отправился в сторону храма чистоты. Со спутниками прощаться не стал — зачем, если всё уже оговорено? Для начала зашёл в снятую накануне халупу — ту, что в Борго. Там и переоделся, благо этаж первый, и окна выходят на противоположную от улицы сторону и даже случайного прохожего не удивит появление нищего калеки с фосфорной челюстью из ниоткуда. Именно эту личину я выбрал для визита в храм. Что может быть естественнее для такого доходяги? Нет, до разговора с Доменико я думал побыть кем-нибудь другим, но когда он пересказал некоторые подробности о том, как нынче проходят службы понял, что маска калеки будет гораздо естественнее. Раньше чистые пренебрегали добрыми чудесами, предпочитая запугивать паству. Теперь всё немного изменилось. Говорят, будь ты нищим, умирающим в грязи и нечистотах, или богачом, которого поедает изнутри неизвестная болезнь — если на тебя пал взор кого-то из святых подвижников церкви чистоты, твоя жизнь кардинально изменится. За это можешь быть уверен. Конечно, больных и убогих много, и чудес исцеления на всех не хватает. И все равно люди надеются. Особенно те, кому надеяться больше не на что.
До храма добирался пешком — было бы странно, если бы мой персонаж в обносках воспользовался услугами извозчика. Такие бедолаги обречены ковылять пешком, вот и мне пришлось в очередной раз прогуляться. Причём медленно и неторопливо, как и положено смертельно больному. В результате возле храма оказался всего за пару часов до начала службы. На паперти пока что было почти пусто, лишь несколько моих «товарищей по несчастью» сидели на ступенях в ожидании чудесного исцеления. Однако, чем ближе к началу службы, тем больше собиралось народу. Люди бродили вокруг, постепенно подбираясь поближе к входу. Толпа собиралась внушительная, многие явно принарядились — нарядные, как на праздник. Мне стало мерзко — на кой чёрт вообще беспокоиться об этих тварях? Им всё равно, лишь бы зрелище — и плевать, что уже завтра на алтаре можешь оказаться ты сам. Главное, что сегодня мучается кто-то другой, а ты можешь полюбоваться на чужие страдания, а то и получить чудесное исцеление на халяву. И вот об этих людях я беспокоился когда-то? Да пропади они пропадом. Будем честными — они заслуживают того бога, которого сейчас имеют.
Я негодовал, но к разговорам прислушивался. Говорят, сегодня службу проводит сам пречистый подвижник Мигель де Айяла. Да-да, после смерти чистого бога, монахи отказались от привычки заменять себе имена на числительные. Теперь они несут их с гордостью. Про де Айялу я слышал — тоже Доменико рассказал. Официальный титул у него длинный. Стоявший возле подножия трона девяти высших иерархов церкви, осеняющий чистотой, низвергатель темных тварей, покровитель праведных воинов, пострадавших в войне со скверной и нечистым воинством. Такой, получается, очень авторитетный товарищ. Я, правда, точно знаю, что все, кто стоял «у подножия трона» иерархов, сдохли вместе с ними — слишком большую часть их души занимал чистый бог. Так что это кто-нибудь из бывших слабосилков, выживших после смерти своего бога и волей судьбы возвысившихся. Впрочем, народ его любит. Говорят, во время его служб чаще всего случаются чудесные исцеления. Близок де Айяла к их мёртвому богу. Ещё и проповеди читает не только в главном храме — периодически наносит визиты во все храмы столицы, да ещё, говорят, и по соседним городам ездит. Достойная личность, очевидно. Должно быть, он собрал много сил на жертвоприношениях.