– Девяносто девять и восемь.
– Происходит некое совершенно не изученное взаимодействие! – воскликнула Мерсер.
– Чего тормозить, дурень? – закричал Волконский на свой компьютер.
– Нет… мы и правда имеем дело с теорией Калуцы-Кляйна, – произнесла Чен. – Невероятно!
На экране с цветком возникли помехи.
– «Изабелла» как-то странно себя вести, – заметил Волконский.
– В каком смысле? – спросил Хазелиус, сидя в своем кресле посреди центра управления.
– Будто ехать по ухабам.
Долби поднял глаза к потолку. Волконский действовал ему на нервы.
– У меня все идет, как надо. Исправно работают все системы.
Волконский суетно впечатал какую-то команду, выругался по-русски и шлепнул ладонью по монитору.
– Грегори, тебе не кажется, что необходимо сбросить мощность? – спросила Мерсер.
– Подождем еще минутку, – отозвался Хазелиус.
– Девяносто девять и девять, – сказал Долби.
В последние пять минут царившая в кабинете дрема сменилась лихорадочным бодрствованием. Предельное напряжение, казалось, можно было пощупать рукой. Один Долби сохранял обычное спокойствие.
– Я согласен с Кейт, – произнес Волконский. – Говорю же: «Изабелла» странный. Надо сбросить мощность.
– Всю ответственность я беру на себя, – сказал Хазелиус. – Ничего сверхъестественного, на мой взгляд, еще не происходит. Информационный поток со скоростью десять терабит в секунду немного замедляет ход, только и всего.
– Только и всего?
– Мощность – сто процентов, – объявил Долби с нотками удовлетворения в невозмутимом голосе.
– Энергия пучков – двадцать семь целых тысяча восемьсот двадцать восемь десятитысячных тераэлектронвольт, – сообщила Чен.
Помехи пошли и по компьютерным мониторам. Кабинет наполнился еще более звучным пением, доносившимся неизвестно откуда. Цветок на визуализаторе исказился и разросся. Посередине возникла черная точка, будто дыра.
– Ого! – воскликнула Чен. – Данные исчезают.
Цветок задрожал. По нему поползли темные полосы.
– Кошмар! – закричала Чен. – Я не шучу – информация пропадает!
– Это нельзя, – ответил Волконский. – Информация не может пропасть. Исчезай частицы.
– Подождите-ка. Частицы тоже не могут исчезнуть.
– Но исчезай.
– Нет ли проблем с программным обеспечением? – спросил Хазелиус.
– Никакие проблемы, – громко ответил Волконский. – Дело в самой машине.
– Да пошел ты, – пробормотал себе под нос Долби.
– Грегори, «Изабелла» на пределе возможностей, – сказала Мерсер. – Надо сейчас же снизить мощность.
Черная точка на экране стала расти и поглощать цветок. Ее яркие разноцветные края судорожно вибрировали.
– Нет, это полное безумие, – пробормотала Чен. – По-моему, время и пространство делают немыслимый крен. Такое впечатление, будто это центр черной дыры или что-то вроде того. По-видимому, мы и впрямь ее создали.
– Это невозможно, – подключился к разговору математик Алан Эдельштайн, который все это время тихо сидел за столом, корпя над своими подсчетами. – Нет никаких признаков излучения Хокинга.
– Клянусь, возникла дыра! – воскликнула Чен.
На экране, отображавшем в реальном времени ход работы, проносились, точно поезд-экспресс, символы и цифры. С самого большого верхнего монитора исчез дрожащий цветок, полностью поглощенный чернотой. Внезапно во мраке возникло призрачное движение, напоминавшее парящую в ночи летучую мышь. Долби в изумлении уставился на экран.
– Черт! Грегори, да скиньте же мощность! – закричала Мерсер.
– «Изабелла» не принимать информацию! – завопил Волконский. – Выходить из-под контроля!
– Попробуй удержать ее хотя бы на минутку, – велел Хазелиус. – Сейчас мы что-нибудь придумаем.
– Ушла! – воскликнул русский, резко поднимая руки и откидываясь на спинку стула с выражением полной растерянности на узком лице. – Связь с «Изабеллой» больше нет!
– А мои приборы до сих пор показывают, что все в пределах нормы, – сказал Долби. – По-видимому, произошел серьезный сбой в твоем программном обеспечении, только и всего.
Он вновь посмотрел на визуализатор. В черноте возникало новое изображение. Настолько необыкновенно прекрасное, что в первые мгновения было невозможно трезво раздумывать, что это. Долби огляделся по сторонам. На экран больше никто не смотрел – все изучали приборные панели и компьютерные мониторы.