– Прекрасный денек для прогулки верхом, верно?
– Мы как раз говорили об этом с Петром, – бесстрастно сказал Форд.
– Куда ты ездил?
– В Блэкхорс, поговорить со знахарем.
– И?..
– Поговорил.
Уордлоу покачал головой:
– Этот Волконский… вечно из-за чего-нибудь на взводе. – Он уже сделал шаг вперед, но вновь остановился и спросил: – Вы больше ни о чем… не разговаривали?
– Что ты имеешь в виду? – спросил Форд.
Уордлоу пожал плечами:
– Не знаю. Наш программист немного… неуравновешен. Мало ли чего… мог брякнуть.
Форд проследил, как Уордлоу, засунув ручищи в карманы брюк, уходит прочь по тропе. Он, подобно всем остальным, тоже был на грани срыва, однако лучше других скрывал это.
Глава 11
Эдди стоял возле трейлера со стаканом холодной воды в руке и смотрел на солнце, что опускалось к далекому горизонту. Лоренцо поблизости не было. Он исчез около полудня, так же тихо и внезапно, как появился, не доделав дела. На столе пестрела гора нерассортированной одежды, а у церкви желтела кучка неубранного песка. Эдди всматривался в горизонт, кипя от возмущения. Не следовало поддаваться уговорам и нанимать Лоренцо. Парень побывал в тюрьме за непреднамеренное убийство – пырнул кого-то ножом в пьяной уличной разборке в Гэллапе. Отсидел всего лишь полтора года. Эдди взял его себе в помощники по просьбе местной семьи. Лоренцо, согласно условиям досрочного освобождения, надлежало где-нибудь работать.
Эдди совершил большую ошибку.
Глотнув воды, он постарался унять в себе гнев. Лавочник из Блю-Гэпа до сих пор молчал, однако Эдди не сомневался в том, что вскоре получит долгожданные вести. Тогда можно будет навеки избавиться от Лоренцо. Пусть отправляется назад в тюрьму! Там его место. Всего полтора года за убийство! Неудивительно, что уровень преступности в резиденции навахо немыслимо высок.
Отхлебнув воды, Эдди с удивлением заметил человека, приближающегося к церкви, прищурился и внимательнее в него всмотрелся.
Лоренцо.
Индеец шел пошатываясь – видно, успел набраться. Эдди скрестил руки на груди. При мысли, что возможность разобраться с наглецом выдается уже теперь, его сердце забилось вдвое чаще. Тянуть дальше было некуда.
Лоренцо приблизился к воротам, оперся на столбик забора, мгновение-другое помедлил и вошел во двор.
– Лоренцо?
Навахо медленно повернул голову. Его глаза налились кровью, дурацкие косички наполовину расплелись, бандана на голове съехала набок. Выглядел он ужасно. И весь сгорбился, будто ему на плечи легли все мирские беды.
– Пожалуйста, подойди, – попросил Эдди. – Мне нужно с тобой поговорить.
Лоренцо, едва взглянув на него, отвернулся.
– Лоренцо, ты слышал, что я сказал?
Индеец, не отвечая, поплелся к куче с одеждой. Эдди подскочил и преградил ему путь. Лоренцо остановился и взглянул на пастора, дыша ему в нос запахом бурбона.
– Лоренцо, ты же прекрасно знаешь, что распитие алкогольных напитков запрещено условиями твоего досрочного освобождения.
Навахо молча смотрел на Эдди.
– К тому же ты исчез, не закончив работу. Мне нужно докладывать властям, будто ты тут исправно трудишься, но я больше не могу лгать. Все, с меня довольно. Ты уволен.
Лоренцо уронил голову на грудь. В первую секунду Эдди было подумал, что его непутевый помощник раскаивается, но тут услышал харкающий звук и увидел выплескивающуюся изо рта индейца слизь. Сгусток, точно сырая устрица, шлепнулся в песок к ногам пастора.
Его сердце заколотилось быстрее прежнего.
– Попрошу не плевать, когда я с вами разговариваю, мистер! – воскликнул он, повышая голос и трясясь от ярости.
Лоренцо сделал шаг в сторону, пытаясь обойти Эдди, но тот снова встал у него на пути.
– Слышишь, что я тебе говорю, или не в состоянии понимать человеческую речь?
Индеец молчал.
– Где ты взял деньги на спиртное?
Лоренцо приподнял руку и тяжело опустил ее.
– Я задал тебе вопрос!
– Занял у одного парня, – прохрипел навахо.
– Серьезно? У кого же?
– Не знаю, как его зовут.
– Не знаешь, как его зовут, – повторил Эдди.
Лоренцо предпринял еще одну вялую попытку обойти пастора, но тот снова не позволил ему это сделать. У него дрожали руки.
– Я знаю, откуда ты взял деньги. Ты их украл. С тарелки для пожертвований.
– Ни фига.
– Да, украл! Больше пятидесяти долларов!
– Ни черта я не крал.
– Не чертыхайся при мне, Лоренцо! Я все видел. – Ложь соскользнула с языка Эдди прежде, чем он осознал, что вынужден прибегнуть к ней. Впрочем, можно было считать, что он и правда все видел: индеец не признавался в содеянном, но правда высвечивалась на его лице. – Ты присвоил пятьдесят долларов, в которых эта церковь крайне нуждается. Но ты украл их не только у нее. И не только у меня. Ты украл их у Господа!
Лоренцо молчал.
– Как, по-твоему, Господь на это ответит? Ты подумал об этом, а, Лоренцо? «И если правая твоя рука соблазняет тебя, отсеки ее и брось от себя, ибо лучше для тебя, чтобы погиб один из членов твоих, а не все тело твое было ввержено в геенну».
Лоренцо быстро развернулся и направился к городу. Эдди догнал его и схватил за рукав. Лоренцо вырвался и продолжил путь. Потом вдруг резко остановился и направился к трейлеру.
– Ты куда? – закричал Эдди. – Не смей туда входить, слышишь?
Лоренцо поднялся на крыльцо и вошел внутрь. Эдди взбежал по ступеням вслед за ним, но остановился у самой двери.
– Немедленно выходи! – Опасаясь, что негодяй нападет на него, заходить в трейлер он не решался. – Вор! Вот ты кто! Самый настоящий вор! Сейчас же выходи из моего дома, или я вызову полицию!
Из кухни послышался шум. Судя по звукам, индеец выдвинул и швырнул на пол ящик со столовыми приборами.
– За нанесенный ущерб ты заплатишь! Все до последнего цента!
Снова раздался грохот. По кухне разлетелась еще какая-то домашняя утварь. Эдди всем сердцем рвался в дом, однако его удерживал страх. Хорошо еще, что индеец прошел в кухню, а не в спальню, где стоял драгоценный компьютер.
– Выходи, я тебе говорю! Несчастный алкоголик! Паразит! Сор в глазах Иисуса! Я все расскажу твоему надзирателю, и ты отправишься обратно в тюрьму! Я обещаю!
Лоренцо внезапно возник на пороге с большим кухонным ножом в руке. Эдди попятился назад и сошел по ступеням вниз.
– Лоренцо. Нет.
Индеец остановился на крыльце, слегка покачиваясь, щурясь в лучах вечернего солнца и размахивая оружием. Спускаться он как будто не собирался.
– Брось нож, Лоренцо, – произнес Эдди. – Брось, кому говорят!
Индеец опустил руку.
– Брось сию секунду.
Крепко сжатые вокруг рукояти пальцы навахо немного расслабились.
– Брось, или Иисус покарает тебя!
Из груди Лоренцо вырвался вопль ярости:
– Да имел я твоего Иисуса в задницу! Вот так! – Он с таким остервенением пронзил ножом воздух, что едва не потерял равновесие и еле удержался на крыльце.
Ошарашенный, Эдди отпрянул.
– Да как… ты… смеешь… столь гадостно… богохульствовать?! Ты больной… погрязший в грехах человек! И будешь гореть в аду! Сатана! Ты… – Эдди задохнулся от негодования.
Лоренцо засмеялся сиплым бесстрастным смехом и стал неистово размахивать ножом, будто упиваясь ужасом Эдди.
– Да, да! В задницу!
– Гореть тебе в аду! – проревел Эдди в приступе неожиданной храбрости. – Ты будешь упрашивать Иисуса смазать твои обуглившиеся губы, но он тебя не услышит! Потому что ты мерзавец. Гадкий презренный человечишка!
Лоренцо снова сплюнул.
– Ну…
– Господь тебя накажет, помяни мое слово! Он уничтожит тебя, проклянет, жалкий богохульник! Ты украл у него, грязный индеец, ничтожество, вор!
Лоренцо бросился на него, но тщедушный Эдди был весьма юрок. Пока нож прочерчивал в воздухе широкую неровную дугу, пастор отпрыгнул в сторону и обеими руками вцепился в предплечье индейца. Тот хотел было вновь замахнуться, но Эдди, будто терьер, не выпускал его руку и изо всех сил дергал ее, чтобы навахо выронил нож.