Кэрол Бойл не обращала на него внимания, поглощенная своим делом, и отец Коллинз опять погрузился в воспоминания. Он вспомнил брезентовую палатку Энн Холмс в туристском городке и ее капюшон, неизменно надвинутый на глаза. Священник задумчиво прочитал «Радуйся, Мария…» и медленно перекрестился. Он поблагодарил Господа за то, что прошлой осенью ему было позволено продолжить служение. И за обыденность самопожертвования. У него была масса дел, непочатый край работы, которую предстояло сделать. Он тряхнул головой и решительным шагом, как требовал того напряженный распорядок воскресного дня, направился назад, в ризницу. В вестибюле стоял стеллаж с молитвенниками, изготовленный из натурального дерева, здесь же находилась крещальная купель, высеченная из куска гранита, который от природы имел нужную форму. Юные министранты приводили в порядок молитвенники на стеллаже; заметив отца Коллинза, они удвоили свое рвение. Отец Коллинз вдохнул запах свежей краски, который исходил от пола в вестибюле, и с удовольствием подумал, что он не отдает плесенью, а значит, его старания были не напрасны. Он требовал от руководителя строительных работ придерживаться самых высоких стандартов, и тот, качая головой, то и дело говорил: «Это чересчур, а впрочем, решать вам, мое дело выполнять». Теперь все были довольны, что поддерживали отца Коллинза. Почва на строительной площадке была пропитана водой, как губка, и, чтобы осушить ее, пришлось потратить немалые деньги.
Священник вновь углубился в размышления, вспомнив колоссальный приток средств, который последовал за внезапной смертью Энн. Компания Стинсона вдруг резко изменила свою позицию и подарила епархии участок для строительства церкви, о чем много писали газеты Сиэтла. Торговая палата позаботилась о банковских кредитах для многообещающего проекта, который в долгосрочной перспективе сулил ее клиентуре непрерывный приток капитала. Городской совет по туризму пересмотрел свои планы с учетом изменившейся ситуации и изыскал средства на развитие инфраструктуры. Богатая почитательница Девы Марии из Калифорнии, пожелавшая остаться неизвестной, пожертвовала полмиллиона долларов. Средства на сооружение грота, расчистку пруда, обустройство прилегающей территории, пешеходные дорожки, скамейки и террасу из голубого песчаника выделила компания из Такомы, руководство которой тоже весьма трепетно относилось к Пресвятой Деве. Кроме того, как из-под земли появилось и предложило свои услуги великое множество невостребованных художников, скульпторов и прочих творческих работников, которые были рады возможности украсить новую церковь своими произведениями.
В городе близилось к завершению сооружение современного мотеля. На главной улице появилось новое кафе «Сельский уголок», которое славилось своими домашними пирогами. Территорию туристского городка расширили и благоустроили. Открылись три новые гостиницы «ночлег и завтрак». «МаркетТайм» отремонтировали и добавили отдел холодных закусок и пекарню. Неподалеку от закусочной Джипа появилась новая кофейня «Эспрессо на рассвете», где продавали пирожные и торты с французскими названиями, сухарики из стеклянной банки и сандвичи с деревенским хлебом. В центре города начали ремонтировать тротуары, расширять проезжую часть и приводить в порядок канализацию, а поскольку при этом все равно предполагалось снимать асфальт, планировалось заодно проложить высокоскоростные кабели. Консультант по туризму Аппельбаум предложил городу рекламное название: Североамериканский Лурд.
Перед резным панно из тисового дерева — это был триптих, изображающий Благовещение, Коронование Пречистой Девы Марии и Оплакивание Христа — стояла незнакомая отцу Коллинзу женщина. Она пристально разглядывала резьбу и, казалось, была всецело поглощена этим занятием, любуясь мастерством художника.
— Простите, — сказал отец Коллинз, — могу я быть вам полезен?
— Возможно, — не отрываясь от панно, ответила женщина. — Если постараетесь.
— Прихожане собираются рядом с лощиной, — сказал священник, кивнув в сторону ряда венецианских окон. — Это недалеко, сразу за гротом.
— Я не прихожанка.
— Кто же вы?
— Президент клуба поклонников Карла Молдена, отец. Неужели вы меня не узнаете?
Она обернулась и подмигнула. «Надо же так измениться!» — подумал отец Коллинз.