— Десятки лет я искал тебя, сын Кейла, — сказал глубокий, гулкий голос в небесах, голос, настолько полный силы, что, казалось, он занимает собой весь воздух. Васен с трудом мог дышать. — А ты был здесь всё это время, скрывался у меня под носом.
Васен, покачиваясь, встал на ноги, его щит по–прежнему пылал, и поднял взгляд вверх.
Из мерцающего зелёного разлома в тёмных облаках опускался второй шадовар. У него не было верхового зверя. Он парил только с помощью собственной силы. Тьма кружилась вокруг него, сливаясь с его развевающимися тёмными одеждами. Перед ним расходилась волна почти осязаемой силы. Он казался более… реальным, чем весь остальной мир, более материальным, более присутствующим. На тёмной дыре его лице горели золотые глаза.
— Ривален, — сказал сталеглазый шадовар полным ненависти голосом.
Васен знал это имя. Принц Ривален Тантул, ночной провидец Шар, по слухам был полубогом.
— Ривален, — прошептал Орсин. — Один из трёх.
— Нужно уходить, — тихо сказал Васен, помогая Гераку и Орсину встать на ноги. Он подтолкнул их к воде.
Ривален достиг поверхности, облако мрака заклубилось у его ног. Вся нижняя часть его тела терялась в тенях. Казалось, что он оседлал грозовой фронт.
— Вы не уходите, — сказал Ривален. — Никто не уходит.
— Ривален, — окликнул его другой шадовар.
— Помолчи, Бреннус, — сказал Ривален и сделал рубящий взмах ладонью, от которого Бреннуса швырнуло спиной в одну из сосен. От столкновения затрещало дерево или кости — или и то, и другое.
— Думаешь, я не знаю о твоих инфантильных кознях? — спросил его Ривален. — Думаешь, твои намеренья мне неизвестны?
К удивлению Васена, Бреннус поднялся на ноги.
— Нет, — ответил он. Стальные глаза мерцали. Он поднял что–то в руке, ожерелье с драгоценными камнями. — Я ясно дал понять, чего хочу. И ничего не изменилось.
Взгляд Ривалена не отрывался от Васена.
— Ты ошибаешься, Бреннус. Мы обнаружили сына Кейла. Всё изменилось.
Он взмахнул рукой, и свет щита угас.
— Довольно этого щита.
Бреннус посмотрел на Ривалена, потом на Васена, снова на Ривалена.
Васен отступил к теневому пруду, Герак и Орсин — вместе с ним. Он поднял щит и Клинок Пряжи, хотя не ожидал, что от них будет какой–то толк.
— Я не боюсь тебя, шадовар, — сказал Васен, и это была правда. — И меня зовут Васен.
Ривален улыбнулся, продемонстрировав небольшие клыки.
— А стоило бы меня бояться. У тебя характер отца, Васен. Но он не спасёт ни тебя, ни этот мир.
Ривален скользнул к ним, земля, казалось, вибрировала под весом его силы.
— Бегите, глупцы! — крикнул Бреннус Васену, и начал читать слова заклинания.
Выражение лица Ривалена посуровело, его глаза полыхнули.
Васен резко развернулся, подхватил Орсина и Герака, и прежде чем они успели запротестовать, бросил их в озеро. Они сразу же ушли под воду. Он оглянулся через плечо и прыгнул сам.
Колонна пламени протянулась из руки Бреннуса и окутала Ривалена. Ривален стоял в самом сердце пламени, ни капли не пострадав — тёмное око огненного шторма. Он выпустил зазубренную зелёную молнию — не в Бреннуса, а в Васена.
Васен подставил свой щит и меч, и его ноги коснулись воды. Он ожидал смерти или чего похуже, но Клинок Пряжи притянул энергию заклинания, как магнит — железную стружку. Оружие, казалось, поглотило почти всю молнию, хотя остаточная сила заклинания всё равно швырнула Васена по поверхности озера, как брошенный камень.
Когда он погрузился в воду, энергия заклинания всё ещё шипела на клинке, и зелёное сияние освещало чернильные бездны пруда. Вода, казалась, сжала его в своей хватке, потащила его вниз, зелёные полосы энергии от магии Ривалена змеились вокруг клинка, вокруг рукояти. Васен слишком поздно сообразил, что нужно было бросить меч, и энергия коснулась его плоти.
Разряд боли прошёл сквозь тело, и он закричал, испуская поток пузырей. Сердце сжалось. Ему показалось, что крошатся рёбра. Зрение помутилось, он изо всех сил пытался удержаться в сознании. Его тело содрогалось в спазмах, и даже с усиленным мраком зрением он ничего не видел. Он ожидал, что сверху раздастся всплеск — Ривален погонится за телом — но ничего не услышал, только безмолвие собственной агонии.
Он знал, что умирает, потому что вода казалась не холодной, а тёплой, и быстро тащила его вниз, впитывая его, проглатывая его целиком. Торопясь сбежать, он убил не только себя, но и Герака с Орсином. Они все утонут, навеки потеряются в озере теней.
Тьма текла вокруг него, воплощение всех его сожалений, его боли, его неудач. Он падал, вечно падал в глубину.