— Готово, — наконец сказал Зиад.
Сэйид собрался с духом и обернулся.
Его брат, чьё тело впервые за последние десять дней казалось нормальным, стоял над бесчувственной фигурой девушки. На земле она казалась крошечной, вытянув руки, запрокинув голову, как сломанный цветок. Открытые глаза смотрели на дождь. С уголка губ свисала ниточка чёрной желчи. Щупальце тёмной субстанции скрючилось, как живое, и исчезло во рту.
— Она была девочкой, — сказал Сэйид. — Просто девочкой.
— Я знаю! — моргнул Зиад. — Ты думаешь, я не знаю? Это цена, которую я должен платить, чтобы сдержать проклятие. Он держит меня между мирами, чтобы убедиться, что я сделаю свою работу и найду сына.
— Мефистофель?
Прогремел гром и тьма, казалось, почернела.
— Не произноси это имя! — зашипел Зиад. Он огляделся кругом, широко распахнув от страха глаза.
Где–то на равнине собака, Король, взвизгнул от боли.
— Мы не можем больше так продолжать, — безэмоционально сказал Сэйид. — Я не могу.
— Мы получим избавление, — уверил Зиад. — Нужно только найти его сына. Потерпи ещё немного.
За годы, что они искали сына Кейла, все попытки найти его с помощью магии не дали никаких результатов; консультации с мудрецами и пророками им ничем не помогли. Казалось, что сын просто исчез из Мультивселенной. Но недавно прорицания Зиада навели их на легендарного Оракула из аббатства Розы.
— Оракул знает, как найти его, — сказал Зиад.
Сэйид посмотрел мимо брата на девочку, Лани, по–прежнему лежавшую в траве среди трупов своей семьи. Он надеялся, что Оракул знает. Сэйид просто хотел уснуть. В жизни не хотел ничего сильее. Его брат превратился в чудовище, служа лорду Кании. Сэйид превратился в чудовище, служа своему брату.
Коты появились из мрака, их лапы и морды были измазанны пёсьей кровью. Они остановились, сели и стали вылизываться, глядя на Сэйида с Зиадом.
Сэйид не хотел видеть останки собаки, если от неё вообще что–то осталось. Он снова повернулся к брату и увидел, что тот глядит на котов.
— Почему мы продолжаем это делать, Зиад? Я так устал.
Зиад оторвал взгляд от окровавленных кошек.
— Потому что мы должны. Потому что мой договор с ним — единственная наша надежда. И потому что мне становится хуже.
Деррег, приёмный отец Васена, похоронил Варру на общем кладбище, на холме в восточной части долины. Когда Деррег умер, Васен похоронил его рядом с Варрой. Они с матерью были знакомы совсем недолго, но Деррег настаивал, чтобы его похоронили рядом с Варрой на холме, а не в катакомбах под аббатством.
Их могильные камни ничем не отличались от других надгробий на кладбищенском холме — куски известняка, на которых были вырезаны расходящиеся лучи встающего солнца.
Васен присел перед могилами. Он достал две бледных орхидеи, какие росли у подножия гор, и положил по одной на каждую могилу.
— Покойтесь с миром, — сказал он. — Я вернусь, когда смогу.
Он встал, обернулся и окинул взглядом долину внизу. Аббатство Розы находилось в глубокой, поросшей лесом долине, во впадине, скрытой среди Грозовых вершин. Сотни лет назад Оракул, тогда ещё просто ребёнок, привёл сюда первых паломников и сказал им, что это место под защитой и Шадовар не сумеют его найти.
— Мы будем светом в их темноте, — сказал он, по крайней мере, так утверждала легенда.
И, как и прочие утверждения Оракула, эти слова оказались правдивы. Долину не беспокоили враги, а её местоположение оставалось тайной для всех, кроме избранного числа верующих.
Окружённая с трёх сторон потрескавшимися утёсами из известняка, граничившими с пологими склонами поросших соснами гор, долина казалась отдельным маленьким миром, пятнышком света в сердце тени, единственной в своём роде, как редко видимое солнце. Васен любил её.
Из расщелин в восточных и северных склонах с тающих ледников текли пенные водопады, с рёвом низвергаясь на дно долины. Бурлящие воды сливались в быструю реку, рассекающую долину и текущую далее вниз. От русла отходили меньшие ручьи и потоки, питая богатую растительность долины. Местность была усеяна многочисленными прудами, неподвижные воды которых были похожи на тёмное зеркало.
Васен бросил последний взгляд на могилу матери, на могилу Деррега, и пошёл вниз по склону. Когда он достиг подножия, он выбрал одну из многочисленных тропинок, пересекавших сосновые леса. Пилигримы десятки лет шагали этими тропами. В ветвях порхали невидимые птицы; скоро они отправятся на юг в поисках более тёплого воздуха.
Время от времени лесной покров достаточно редел, чтобы сквозь него можно было увидеть серое, цвета старого металла небо, как будто Шадовар заковали весь мир в доспехи.