Общее достояние
Развитие современного мира, современной цивилизации принимает новые направления, которые надолго определят его судьбу. Поэтому необходимо, чтобы иудеи, мусульмане, христиане, несмотря все коренные расхождения (которые мы вовсе не собираемся нивелировать), как можно быстрее поняли, что у них общее наследие они все несут за него ответственность. Сегодня чрезвычайно важно как можно скорее осознать, что мы все ответственны за это наследие, над которым ныне нависла страшная опасность. Есть нечто объединяющее наши религии: обличение идолов. Такое обличение является самой сущностью свидетельства Израиля, а также первым из всех христианских требований; обличение идолов есть также сущность проповеди пророка ислама. Нет Бога кроме Бога, и никто не может вознестись, подняться на ту высоту, где пребывает Бог, Из признания трансцендентности Бога вытекает также и другое: человек не может распоряжаться добром и злом по своему усмотрению, но добро и зло поистине направляют жизнь человека. Следовательно, в плане общественно-культурных проблем наши позиции нередко сходны.
Несомненно, одной из важнейших задач современности должно стать установление более тесных контактов между нами, с тем чтобы общее понимание угроз, нависших над нашими общими ценностями, вылилось в настоящую историческую силу, стало базой для создания цивилизации завтрашнего дня.
*** Справка
Жан Даниелю (Jean Danielou), 1905-1974 - известный богослов, специалист в области патристики. Подробнее о нем см. в его биографии, помещаемой в этом номере журнала. Публикуемые статьи "Богословие иудеохристианства" ("La theologie du judeo-christianisme"), "Новый взгляд на христианские истоки" ("Une vision nouvelle des origines chretiennes"), "Израиль по замыслу Бога" ("Israel dans le des-sein de Dieu"), "Христианское миссионерство" ("Le christianisme missionnaire") перепечатываются из периодического издания "Axes. Rechetches pour un dialogue entie christianisme et religions", один из выпусков которого (Т. XII, octobre 1979 a mars 1980, № 1-3) был специально посвящен трудам Ж. Даниелю (Jean Danielou. Christianisme et religions non chretiennes).
Глава V. Троица и ангелы
Первый признак архаичного и собственно иудео-христианского богословия — это использование категорий, заимствованных в словаре ангелологии для обозначения Логоса и Духа. История этой формы тринитарного богословия была описана Барбелем и Кретчмаром[1]. "Ангел" — это одно из имен, даваемых Христу до IV века. Со второго века использование этого слова было ограничено, а позже почти исчезло из-за двусмысленности выражения и из-за того, что им активно пользовались ариане. Однако оно является обычной формой тринитарного богословия иудео-христианства.
Можно привести много примеров такого словоупотребления. Главный — и один из самых очевидных и обоснованных — это выражение malakIahweh, "ангел Яхве", которым Ветхий Завет часто означает явления Бога в Ветхом Завете. Христиане усвоили эти теофании Логосу. Это выражение совсем не значит, что имеется в виду не Сам Бог. Напротив, это было очевидно, например, при явлении Бога Моисею в Горящем Кусте. Применение термина Ангел к Логосу в таких местах было, таким образом, совершенно корректным. Но эта концепция, дорогая апологетам, не имеет ничего специфически иудео-христианского.
Второй пример — это развитие, собственно говоря, ангелологии в позднем иудаизме. Ангелы, как мы видели, образуют мир посредников между Богом и людьми. Многие из действий, которые иудаизм приписывал Богу, теперь предоставлены ангелам. Среди них появляются замечательные образы: являвшийся Товии Гавриил, упомянутый у Даниила Михаил, Уриил, ведущий Еноха при его вознесении. В целом образуется группа из семи архангелов. Но главный из них Михаил, он глава небесных воинств. Впрочем, ессеи, по Иосифу, также занимались ангелологией. Самое важное для нас — это учение об Ангеле света, которого Бог определил вести всю историю и который противостоитКнязю тьмы.
Это, главным образом, те концепции иудео-христианского тринитарного богословия, которыми мы будем заниматься. Но можно отметить, что контакты между ангелологией и учением о Логосе могли существовать уже в иудаизме. О них свидетельствует Филон. Он называет главой ангелов Логоса, который есть "самый древний из ангелов, почему и назван архангелом" (Conf., 146). Логос — это malakIahweh, являющийся в теофаниях. Таким образом, у Филона развивается идея о некотором сходстве Логоса — первого ангела, с ангелами, которые суть логосы. Аналогичные спекуляции могли также существовать и в палестинском иудаизме.
Как нужно понимать это ангельское богословие? Здесь место для живой дискуссии. Мартин Вернер полагал, что для иудео-христианских богословов Христос был ангелом в собственном смысле слова, то есть небесным тварным существом, которое Бог посылает в мир. Этот тезис был сильно оспорен Вильгельмом Михелисом, который ясно показал, что применение ко Христу слова "ангел" совсем не подразумевает понимание Его как тварного существа. Михелис отложил в сторону исследования Вернера о Сыне Человеческом, который затемнил вопрос, смешав две разные темы.
Известно, что использование словаря ангелологии совсем не подразумевает, что Христос был по природе ангелом. Ошибка Вернера в том, что он посчитал стоящие за этим термином семитские категории эллинистическими понятиями. На самом деле слово "ангел" имеет очень конкретную ценность. Оно означает являющееся сверхъестественное существо. Однако природа этого сверхъестественного существа определяется не самим этим термином, а контекстом. Слово представляет семитскую форму обозначения Логоса и Духа как духовных существ, как "личностей". Но эти слова будут введены в богословие гораздо позднее. "Ангел" — это их архаичный эквивалент.
Стало очевидно, как мы только что показали, что использование терминов, заимствованных из апокалиптики, было в этой области исполнено двусмысленности. Иногда невозможно различить, кто имеется в виду: божественные лица или ангелы. С другой стороны несомненно, что в большинстве случаев этим словарем предполагается субординативная тенденция. Наконец, у некоторых еретиков Логос и Дух открыто смешиваются с ангелами в собственном смысле слова. Все эти причины послужили весьма быстрому отказу от этих архаичных терминов в троичном богословии.
Ангел славы
Обозначение Логоса как "ангела славы" (endoxos) или "честнейшего ангела" (semnotatos) — характерная черта богословия Ерма. Он четко отличает являющегося ему и сопровождающего ангела, которого он называет по разному: "пастырь", "ангел покаяния", от высшего существа, которого он также называет ангелом, но который очень отличен от первого, поскольку именно он его посылает и признаки которого полностью другие. Поскольку эта тема вызвала множество споров, мы дадим самые важные тексты.
В Пятом Видении Пастырь явился Ерме и говорит ему: "Я был послан честнейшим ангелом" (V, 2).Следовательно, он есть тот, кто посылает (apostellein) ангелов. В Пятой Заповеди мы встречаем другой термин. Опять говорит Пастырь. Речь идет о кающихся: "Я буду с ними и сохраню их. Все такие принимаются честнейшим Ангелом в число праведных" (V,1,7). Здесь текст еще более точен. Ибо оправдание есть дело собственно божества. Его атрибуция честнейшему ангелу — это ясное утверждение божественности последнего. В Пятом Подобии Пастырь говорит: "Почему же ты, который утвержден тем святым (agios) ангелом и получил от Него столь могущественную молитву, не просишь разума и не получаешь от Господа (Kyrios)?" (V,4,4) Святой Ангел и Кириос поставлены на один уровень. Напротив Пастырь стоит отдельно от них, как это видно из следующего отрывка.
Отметим, что обозначение ангела "святой" эквивалентно выражению "честнейший". В Седьмом Подобии то же существо названо "ангел славы" (endoxos). Ерма сетовал, что его выдадут ангелу наказания. Пастырь ему ответил: "Необходимо потерпеть тебе бедствия и скорби, потому что так заповедал о тебе тот славный ангел, который хочет испытать тебя" (VII, 1). То же выражение находится в том же контексте в VII, 2 и VII, 3. Но в VII, 4 он же назван "ангел Господень": "тебе нужно пострадать так, как повелел тот ангел Господа, который мне предал тебя". Это выражение появится еще многократно в разных формах в этой главе. Выражение "ангел славы" встретится еще в IX,1,3.