Параграф 15, озаглавленный «Связи Церкви с христианами–некатоликами», производит впечатление неясное и противоречивое. Церковь знает, говорится здесь, что «с теми, кто, будучи крещен, носит прекрасное именование христиан, не исповедуя тем не менее всецело веру или не соблюдая единства общения под Преемником Петра, она связана по многим причинам». Если сравнить это заявление с учением Римской церкви еще при Пии XII, оно представляется очень открытым и икуменическим. Однако то, как оно выражено, делает его неприемлемым для православных. Отметим прежде всего странное смешение между целостностью веры и общением с «Преемником Петра». Мы сохранили целостность веры, но не мерим ее общением с «Преемником Петра». Да и где же он, этот «преемник Петра»? В Риме? В Антиохии? Или же в каждом епископе, как думал святой Киприан? Мы измеряем целостность веры верностью «вере, единожды преданней святым» (Иуд. 1, 3), проповеданной апостолами, формулированной Вселенскими Соборами, разъясненной Отцами. Кроме того нас раздражает снисходительный тон по отношению к христианам не римо-католикам. «Многие из них имеют дажеепископат, совершают святую Евхаристию и окружают почитанием Деву Богородицу». Это «даже»действительно замечательно! Немного далее великодушно признается, что Дух Святый действует «тоже»среди христиан, не присоединенных к Риму, что «позволило некоторым из них дойти до пролития своей крови». Вот и все, что Догматическое Постановление находит возможным сказать о Православной кафолической Церкви, которая от начала и до наших дней была Церковью исповедников и мучеников за веру.
Однако, было бы несправедливым слишком задерживаться на этих «римских» текстах. При всей своей неприятности, они сравнительно редки в этой второй главе о народе Божием и не смогут окончательно испортить то хорошее впечатление, которое она производит в целом. Она и кончается прекрасным троичным призыванием и славословием, которое было бы действительно достойно текстов древней Церкви, если бы оно не отводило слишком мало места Духу Святому. «Итак, Церковь сочетает молитву с делом, для того чтобы весь мир, во всем своем существе, был превращен в народ Божий, в Тело Господне и храм Духа Святого и чтобы во Христе, Главе всяческих, воздавались Творцу и Отцу вселенной всякая честь и поклонение».
Мы, к сожалению, не можем столь же положительно отнестись к третьей главе, озаглавленной «Иерархическая структура Церкви и, в частности, епископат». Именно в этой главе находится наибольшее количество утверждений, для нас неприемлемых.
о первенстве, о всеобщей юрисдикции и о непогрешимости папы. Правда, в этой же главе впервые выражается в официальном документе Римско–Католической церкви учение о коллегиальности епископата. Если не считать некоторых оговорок богословского характера, это учение может рассматриваться православными как нечто положительное, может быть даже как шаг вперед на пути к христианскому единству. Однако провозглашение этого учения сопровождается или, скорее, уравновешивается столь многочисленными утверждениями папских прерогатив, что можно на законном основании спросить себя, в чем состояла цель авторов этого текста: в том ли, чтобы выразить учение о коллегиальности или же, скорее, в том, чтобы снова подтвердить и даже усилить догмат Первого Ватиканского Собора о первенстве и непогрешимости папы? Если обе эти цели были поставлены вместе, то нужно сказать, что между ними не найдено никакого органического синтеза. К тому же это было бы задачей, самой по себе невозможной и противоречивой. В тексте третьей главы папство и коллегиальность просто противопоставлены, и, когда усматривается открытый конфликт между ними или хотя бы возможность оппозиции в их взаимоотношениях, их неустойчивое равновесие нарушается в пользу папства, которому всегда принадлежит последнее слово.
Ватикан II ни в коем случае не ставил себе задачу пересмотреть догмат Ватикана I о папстве. Дабы в этом отношении не было никакого сомнения, третья глава начинается формальным упоминанием Первого Ватиканского Собора. «Настоящий святой собор, — говорится здесь, — идя по стопам Первого Ватиканского Собора, вместе с ним учит и заявляет, что Иисус Христос , вечный Пастырь, построил святую Церковь, послав апостолов… Он пожелал, чтобы преемники этих апостолов, т. е. епископы, были в Церкви пастырями до скончания века. Но, чтобы сам епископат был единым и неделимым. Он поставил святого Петра во главе других апостолов, установив в его лице постоянные и видимые начало и основу единства веры и общения. Это учение о первенстве Римского епископа и о его непогрешимом учительстве в отношении его установления, постоянства, силы и понимания, собор заново предлагает всем верующим как предмет веры».
Здесь перед нами пример такого противупоставления двух принципов, коллегиальности и папства, которые представляются равноценными, поскольку оба установлены Христом, но возможное взаимное противодействие которых в действительности разрешается в пользу непогрешимости Римского епископа в согласии с догматом Первого Ватиканского Собора. И как будто бы это подтверждение решений Первого Ватиканского Собора было недостаточно, папа Павел VI дает в своей речи при обнародовании Догматического Постановления «О Церкви» официальную интерпретацию этого текста. «Очень важно, — говорит он, — чтобы такое признание папских прерогатив было явственно выражено в то время, когда требуется определить вопрос епископской власти в Церкви таким образом, чтобы эта власть была представлена не в контрасте, а в справедливом и конституционном согласии с властью Наместника Христа, главы Коллегии епископов». Но, поскольку прерогативы папы была определены Первым Ватиканским Собором, то, следовательно, это «конституционное согласие», о котором говорит Павел VI, фактически сводится к послушанию решениям «главы Коллегии епископов». К тому же непосредственные вмешательства пап Иоанна XXIII и Павла VI в решения собора уже сами по себе достаточно показывают, что прерогативы Римского епископа ни в какой мере не уменьшаются Вторым Ватиканским Собором.
Заявив о своей верности Первому Ватиканскому Собору, Догматическое Постановление излагает учение о коллегиальности епископата. Оно вполне справедливо отмечает, что епископы — преемники апостолов и что апостольское предание через них проявляется и сохраняется в мире. Приводится свидетельство святого Иринея. Отметим здесь, что всякий раз, как дело идет о коллегиальности, о власти епископов и т. д., обычно цитируются отцы первых веков — Климент Римский, Игнатий Антиохийский, Ириней, Тертуллиан; для подтверждения же папских прерогатив прибегают к западным постановлениям недавнего времени (энцикликам пап Льва XIII и Пия XII, Кодексу канонического права и т. д.). Постановление рассматривает взаимоотношения между Коллегией епископов и Римским епископом. Первое впечатление, могущее создаться от этого текста таково, что некоторый дуализм как будто бы заменил существующую в Римской церкви монархическую систему, поскольку Постановление «О Церкви» признает за Коллегией епископов ту же высшую и полную власть над всей Церковью, которой располагает и папа. Однако в действительности ничего подобного нет. Коллегия епископов без папы не имеет никакой власти; она обладает ею, только поскольку она находится в единении с папой. Папа же, даже один, без епископов, обладает полнотой власти и непогрешимостью. В этом отношении тексты Догматического Постановления очень ясны. «Коллегия, или епископское сословие, имеет власть, только если оно мыслится как соединенное с Римским епископом, преемником Петра, как со своим главой и без ущерба этого примата, который распространяется на всех — пастырей и верующих. В самом деле. Римский епископ, в силу своей должности Наместника Христа и Пастыря всей Церкви, имеет полную, высшую и всемирную власть над Церковью и может всегда свободно ее осуществлять». Что же касается сословия епископов, то оно «является также, в единстве с Римским епископом, своим главой, но никогда без этого главы, субъектом высшей и полной власти над всей Церковью, такой власти, однако, которая может осуществляться только с согласия Римского епископа». Иначе говоря, если власть Римского епископа происходит непосредственно из его полномочий Наместника Христа, то власть епископата зависит от его согласия с папой. Если о нем и говорится, что он также «является субъектом высшей и полной власти над всею Церковью», то это только потому, что он един с папой, обладающим этой властью. Это было определенно разъяснено самим Павлом VI в предварительной разъяснительной Ноте, сообщенной соборным отцам высшей властью: «О коллегии, которая без своего главы не существует», говорится, что она также «является субъектом высшей и полной власти во вселенской Церкви». Признать это совершенно необходимо, чтобы не ставить под вопрос полноту власти Римского епископа. В самом деле, коллегия епископов понимается всегда и обязательно как единая со своим главой, который, в этой коллегии, всецело сохраняет свои полномочия Наместника Христова и Пастыря вселенской Церкви. Иначе говоря, грань проводится не между Римским епископом отдельно и Римским же епископом вместе с другими епископами. «Будучи главой коллегии. Верховный епископ один толькоможет совершать некоторые поступки, которые ни в коем случае не подобают епископам… От решения Высшего епископа, которому вручено попечение о всем стаде Христовом, зависит определение, в зависимости от изменяющихся во времени нужд Церкви, каким образом надлежит осуществлять это попечение, лично или коллегиально. В отношении развития, урегулирования и утверждения коллегиальной деятельности Верховный епископ поступает по своему собственному усмотрению, учитывая благо Церкви». Другими словами. Верховный епископ, руководствуясь своим собственным усмотрением и благом Церкви, как он сам его понимает, может действовать или лично, или коллегиально и решать все вопросы. Он, таким образом, ни в какой мере не связан коллегиальностью.