Август уходит на написание доклада «Богословский диалог между Православной Церковью и англиканским вероисповеданием и его проблемы» для предстоящего собеседования. Напоенный воздухом Святой Земли, он отправляется через Афины в Белград, где с 1 по 15 сентября проходили заседания Межправославной богословской комиссии по диалогу с Англиканской церковью, где он и зачитает свою работу. Это была первая сессия Межправославной богословской комиссии по подготовке диалога с Англиканской церковью, учрежденной III Всеправославным совещанием на Родосе (1—15 ноября 1964); одновременно проходила и первая сессия Богословской комиссии по диалогу со старокатоликами. Членами Комиссии по диалогу с англиканами были архиепископ Василий и профессор ЛДА протоиерей Л. Воронов, а Комиссии по диалогу со старокатоликами — епископ Дмитровский Филарет (Вахромеев) и Г. Н. Скобей. К заседанию первой из этих Комиссий Священный Синод РПЦ выработал ряд предписаний для своих членов Комиссии. В частности, принятие окончательных решений было возможно лишь после их обсуждения в Синоде, вообще решения могли приниматься только при достижении полного консенсуса на основе соборности и поочередности председательства представителей каждой из автокефальных Церквей на заседаниях Комиссии [811]. Главная проблема, которая видится владыке на пути межцерковных переговоров, состоит в «разношерстности» англиканской теологии при отсутствии общепризнанных авторитетов. Это свойство он характеризует как «всеобъемлемость», мы бы сказали — «всеядность». Не мудрено. Англиканское содружество включает в себя 37 церквей и 8 церковных общин из 161 страны [812]. К тому же, во время собеседований, по наблюдению владыки, выявились две линии в подходе к англиканству — строго православная, представленная позицией Греческой и Русской Церквей, и либерально–экуменическая, свойственная Константинополю и Бухаресту. Кроме богословия, присутствовала и археология — вместе с делегацией он посетил монастыри Жича и Манассия, и политика — был на приеме у председателя Исполнительного веча СФРЮ Петра Стамболича. Возвращается он в Брюссель 18 сентября, предварительно посетив Афины и отказавшись от поездки на конференцию в Салоники [813].
20—21 сентября он был в Париже, а 22—28 сентября уже в Брюсселе, где писал доклад в Патриархию и работал над статьей. Потом было посещение России и 9 ноября — отлет в Англию из Парижа, где с 10—11 ноября в Ламбетском дворце в Лондоне было заседание подготовительного Комитета по межцерковному диалогу по поводу священства и взаимного признания рукоположений, созванное по англиканской инициативе [814]. В Англии он пробыл до 14 ноября, а 25 ноября опять оказался в Париже.
Именно в это время, в процессе общения с инославием, в его творчестве наблюдается подъем интереса к экклезиологии и богопознанию в писаниях отцов. Нам уже известно, что в том же 1966 г. он подготовил статью об учении о Церкви свт. Василия Великого, предназначенную для очередного заседания богословской комиссии ВСЦ. Эта работа показывает, насколько важен точный богословский перевод священных текстов, за которым стоит соответствующая экзегеза. Использование в этой статье синодального текста Псалтири не всегда соответствует смыслу греческого и славянского переводов и неточно передает взгляды на Церковь, которые были присущи как свт. Василию Великому, таки Василию Кривошеину. Так, русский перевод Пс. 44, 12—13: «И возжелает Царь красоты твоей; ибо Он Господь твой, и ты поклонись Ему. И дочь Тира с дарами, и богатейшие из народа будут умолять лице твое» — лишь до некоторой степени отражает содержание греческого (Septuaginta; Ps. 44, 11–12) и славянского (Пс. 44, 13—14) текстов. Именно эти тексты в большей мере соответствуют мысли и терминам свт. Василия: «И дщи Тирова с дары; Лицу твоему помолятся богатии людстии», ибо «не Церковь бывает поклоняема, но Глава Церкви Христос , называемый в Писании Лицом». Тоже происходит и с цитатой Пс. 45, 4—5 (в греческом и славянском текстах, в синодальном переводе Пс. 45 , 5—6) , где современное переложение нарушает не только стилистку изложения, но в значительной степени и содержание богословской мысли. Напомним, что Синодальная Библия говорит: «Речные потоки веселят град Божий, святое жилище Всевышнего. Бог посреди его…», упоминая реки в множественном числе, тогда как славянский и греческий тексты говорят об одной реке: «Речная устремления (τοΰ ποταμοΰ τά ορμή) веселят Град Божий». Именно об одной реке и идет речь у свт. Василия. Река одна, как одна Церковь [815].
Работа над творениями свт. Василия определила тему его выступления на V Международной конференции по патрологии в Оксфорде 19 сентября 1967 г. Теперь он говорил о сущности и энергии в богословии святого отца, причем перевод греческих текстов отца–каппадокийца владыка делал самостоятельно, как говорится, «с листа» [816]. Быть с иностранными языками в фамильярных отношениях — фамильный удел Кривошеиных. В этой работе владыка указывает на подробную упорядоченность святоотеческого богопознания — вторичное размышление, примышление, схваченность умом, словно перед нами настоящая методика «христианского психоанализа». Уже здесь он отмечает присущую богословию каппадокийцев тему простоты в Боге при различии умопостигаемых действий, что станет содержанием доклада 1975 г., посвященного свт. Григорию Нисскому. Именно здесь он словно вступает в заочную полемику с афонским имяславием (по сути дела, имябожничеством), утверждая устами свт. Василия, что имя раскрывает не сущность, а свойства…
На VI Конференцию патрологов в Оксфорде в 1971 г. он привозит доклад, продолжающий тему сущности и энергии в богопознании, — теперь речь идет о тварной и Божественной сущностях в духовном видении прп. Симеона Нового Богослова [817]. Здесь владыка выступает своеобразным адвокатом Нового Богослова, которому всегда будет нужна защита от слишком логичного или слишком приземленного взгляда на его богословие. Внешняя экстатичность его поэзии не лишена внутренней логики, предполагающей адекватное употребление богословских терминов, а кажущаяся противоречивость есть не что иное, как следствие антиномичных христианских тайн. Струю «чистого богословия» в творчестве владыки завершает работа 1975 г. «Простота Божественной природы и различия в Боге по св. Григорию Нисскому».
А пока продолжалась эпоха «прикладного богословия». В марте 1968 г. он встречался с епископом Ювеналием (Поярковым) в Брюсселе, 8—15 июня посетил Женеву, Шамбези, где участвовал в очередном Всеправославном совещании и имел консультации с митрополитом Никодимом [818]. 4—9 июля 1968 г. владыка был членом делегации РПЦ на IV Ассамблее Всемирного Совета Церквей в Упсале, а в октябре опять был в СССР. В сентябре 1969 г. он заканчивает свои воспоминания о митрополите Николае (Ярушевиче). 6—20 октября он также был в СССР, как и в период с 19 октября по 5 ноября 1970 г. [819].
11 ноября 1969 г. он уже в Брюсселе на интронизации митрополита Эмилианоса (Захаропулоса), представителя Вселенского патриарха в Бельгии. Это событие явилось важным этапом возвышения позиции Константинопольского Патриархата в этой стране. Переход митрополита Александра (Немоловского) в юрисдикцию Московской Патриархии привел к утрате его епархией того исключительного правового положения, которое было даровано ей в 1936 г.
812
См.:
814
См.:
815
См.:
816
См.:
817
См.:
818
См.: