- Поприветствуем нового жителя острова Спасения! Жителя колыбели жизни на Земле! Хвала Господу нашему Иисусу Христу! – и передал его отцу.
Джек прижал его к себе, и повторил вместе с остальными:
- Хвала Господу нашему Иисусу Христу!
- Слава Всевышнему! – выкрикнул, возведя руки к потолку, Джулиан.
- Слава Всевышнему! – повторяли за ним.
- Спасибо тебе Господи за сына твоего!
- Спасибо тебе Господи за сына твоего!
- За то, что наградил нас еще одной жизнью! Благодарим тебя!
- За то, что наградил нас еще одной жизнью! Благодарим тебя!
- И молим мы тебя о нем!
- И молим мы тебя о нем!
- Храни, Господь душу сына твоего!
- Храни, Господь душу сына твоего!
- Пусть станет нам помощником, тебе верным слугой!
- Пусть станет нам помощником, тебе верным слугой!
- И пусть под именем своим будет творить дела благие и угодные!
- И пусть под именем своим будет творить дела благие и угодные!
Джулиан смолк и вопросительно глянул на Джека. Тот понял, что вопрошал святой отец своим взглядом, и ответил ему:
- Марк, - сказав имя своего отпрыска.
- Благослови, Господи, сына твоего – Марка, - сказал Джулиан, но в такой манере, которая означала, что за ним больше не следует повторять вслух, - Аминь! – выкрикнул он, и вот теперь все выкрикнули, повторив за ним. – Аминь!
- На пятое воскресенье мы окрестим твоего ребенка, Джек. Тогда он станет полноценным членом семьи Господа, - приблизившись к нему, внушая спокойствие и уверенность своим ровным тоном, сказал Джулиан, словно сделал на сегодня все, что от него требовалось.
Джулиан удалился. Некоторые остались, чтобы поприветствовать нового жителя острова.
Солнце залило пространство своим светом.
* * *
Лето на острове Спасения пролетало незаметно. Оно длилось не более трех месяцев, после чего сразу же наступали длительные холода. Обычно, акватория вокруг острова замерзала уже в начале ноября, а ночи становились такими долгими и черными, что порой было сложно разглядеть соседа после трех часов пополудни. Поэтому и то, как росли дети на острове, также было практически незаметным. Да и росли они медленно. Но не Марк.
То, как рос Марк, замечали практически все. Особенно его родители – Джек и Люси Лоуэллы, старательно воспитывающие своего талантливого сына долгими зимними вечерами, пересиживая вьюги в домике.
Домик Лоуэллов был таким же, как и у других. Скромный, деревянный домик, зажатый между небольшой скалой и плоским берегом – единственным на северной стороне острова. Он медленно поднимался к домикам, централизованно расположенных вокруг построенной жильцами острова деревянной церкви, как и половина из тех домиков, что были здесь. Остальная половина была еще до них – наследие шахтеров, добывавших уголь на острове много лет назад.
Почва здесь имелась, но не богатая. На большей части острова ее было сложно найти – грунт был непригоден для ведения хозяйства, поскольку имел в себе много скальных пород. Поэтому, выращивая то, что могли. а именно – некоторые виды овощей, поселенцы делали упор на животноводство. Выращивали кур, овец, и даже карибу. Нескольких забредших сюда однажды поймали, и теперь разводили их, используя во всем, в чем только можно было. Ловили рыбу. Иногда удавалось поймать тюленя. И даже подстрелить зайца или песца – но это редко. В принципе, редкостью, но вполне реальной и опасной, было встретить белого медведя, забредшего в поисках пищи. Особенно в зимний период. Вот так появится какой-нибудь изголодавшийся самец, решивший пересечь пролив, чтобы углубиться в море за тюленем, и мигом встает вопрос: рискнуть жизнью и завалить его с ружья, чтобы сшить шубку и накормить несколько семей, или же остаться дома и не иметь дел с «белым дьяволом», как называл Джулиан белого медведя (по слухам, невероятных размеров), обитающего на юге острова. Это была та весомая причина, по которой поселенцы не совались на юг острова. Не принято было. Так решил Джулиан.
В общем триста человек были способны себя прокормить, хоть и были весьма суеверны. Инфраструктура их была довольно развитой. Был свет от генераторов, собранных Джеком. Был огонь, поскольку поселенцы знали пару заброшенных шахт, в которых до сих пор был уголь в довольно больших количествах. Была посуда, предметы личной гигиены – было все, что существовало в те годы, когда эти люди сделали осознанный и добровольный выбор – покинуть остальных людей, дабы спастись самим. Не было лишь средств теле- и радио-коммуникационной связи. Джулиан наотрез отказался от нее с самого начала. Люди не должны были смотреть на то, как гибнет мир. Как телевизор превращается в ненужные обломки человеческой цивилизации. А именно обломки от нее и остались.
Все были уверены в этом. Уверен был и Джек. Но Джек, в отличие от многих других поселенцев, имея врожденную тягу к знаниям, все же не мог не читать. В доме у него было больше книг, чем кто-либо мог себе представить. Он не поленился взять с собой как можно больше, поскольку он очень любил читать. И он любил самообразование. Он читал все: от священных писаний и учебников по физике, до современной художественной литературы. Но в понятии «современная художественная литература», слово «современная» было довольно относительным, он это понимал и принимал. Как и Марк, которому Джек прививал страсть к знаниям. Тем более, он видел, что интеллект его сына претендовал на то, чтобы уже в свои годы конкурировать в некоторых познаниях с взрослыми людьми. Он поощрял это. Но не поощрял Джулиан, как ему однажды далось заметить.
Естественно, Джулиан был рад, что мальчик умный. Но не был рад, что настолько. Особенный, словно с божьей меткой на лбу, мальчик приковывал к себе много взглядов и обращал на себя много внимания, словно не вписывался в общий свод правил, по которым жили на острове остальные. Внимание это было неоправданным, как считал пастор, но признавал, что в дальнейшем мальчик способен стать довольно важным звеном в их обществе. Главное – правильно его воспитать. Ведь мальчик, который в шесть лет знал наизусть большую часть священных писаний, внушал ему некоторое опасение.
Джек был очень рад способностям своего мальца. Он считал нужным развивать его, коль такой он особенный. Так считали остальные, смотря на его метку. Но Джек постоянно напоминал ему о том, чтобы он вел себя смиренно, как и все. Чтобы он не вел себя слишком заметно на фоне окружающих. И что удивительно, Марк со всей серьезностью относился к тем небольшим, но очень дельным требованиям отца, которые он умел понимать с первого раза. И пусть среди таких же детей, как он, Марк был явным лидером, он постоянно держал слова отца в голове и пытался не выделяться, хоть и с его пятном на лбу, и немотивированным вниманием к его пусть и маленькой, но уже личности, у него не нарочно плохо это выходило. Он был похож на магнит, притягивающий к себе верящих во второе пришествие Христа ради спасения их душ. Потому, что им хотелось поскорее стать свидетелями этого пришествия в лице одного из их потомков.
* * *
Однажды Джек взял с собой Марка на охоту. Группа состояла из нескольких мужчин, знающих, что в определенную пору года на берегу острова можно встретить, а значит и пристрелить тюленя. И пусть мужчины были не в восторге от идеи взять с собой маленького мальчика на охоту, ведь он мог обременять и сковывать их действия, Джек убедил их разрешить взять сына с собой, объясняя это тем, что хочет, чтобы мальчик учился всему с ранних лет.
Скрипя зубами, мужчины согласились, двинувшись на северный берег, чтобы затем, двигаясь на юго-восток, прочесать берег до самого перешейка. На западный берег никто никогда не ходил ввиду сложнейшего рельефа, ровно, как и за перешеек. Перейти перешеек считалось, во-первых – делом сложным, не обоснованным и опасным; во-вторых – рискованным, к тому же выражающим непослушание. Пусть местные когда-то и имели дело с белым медведем, но тот, что жил на юге острова вселял им страх, самый природный и естественный страх перед огромным и таинственным хищником, который может застать врасплох, или же прийти за ними ради мести. Сущность этого медведя была настолько же одиозной для них, как и мистической. А мистика занимала важное место в жизни местных.