Желудок зашевелился от приема пищи. Единственная приятная вещь за последние несколько дней. Некоторое время, Марк даже перестал чувствовать боль. Но он этим не обольщался, поскольку знал, что пройдет час или два, и боль вернется. А пока, он рождал в себе одну мысль. Мысль, которая отчасти сама ворвалась в его сознание.
Марк вышел из пещеры на берег, в этот раз внимательно посмотрев на сам остров с берега, повернувшись к нему лицом. И первое, что он заметил, так это то, что скалы здесь были не настолько высокими, как на севере, и более уступчивыми. Сами собой они образовывали что-то вроде долины внутри острова, особенно за той скалой, в которой он ночевал. А за долиной – самая выразительная скала, на которую, судя по всему, залезть будет весьма не сложно. Так он подумал совсем нетерпеливо, и пошел к ней, пока есть силы. До нее максимум минут двадцать. Он успеет вернуться до абсолютной темноты. Своеобразную тропу он для себя наметил. По ней и вернется.
Подходя все ближе, Марк стал удручать себя мыслью, что не такая уж она и уступчивая, какой показалась на первый взгляд. Даже приуныл, встав перед ней, и поднимая голову, осматривая ее снизу вверх. Учитывая то, что она не настолько острая, как остальные, все же нужно попытаться взобраться на нее. Скалы на перешейке не шли ни в какое сравнение. Этой скале было далеко до тех по-настоящему опасных скал. Смотря на эту скалу, он все же просматривал одно довольно неплохое место для старта, после которого можно было бы весьма высоко взобраться на нее. Нужно лишь ухватиться один раз и подтянуться. Перетерпеть боль…
Марк так и сделал. Ему удалось перелезть первый уступ, за которым следовал более податливый, практически плоский. Нужно было лишь немного напрячь ноги, чтобы взобраться со стороны берега. Именно с этой стороны Марк хотел посмотреть вдаль, на юг. С высоты, которая позволит ему увидеть нечто большее. Теперь горизонт отдалился на несколько километров, обнажив довольно отчетливые силуэты суши.
Марк был поражен. Мало ли, что на юг от острова шла череда мелких скалистых островков, так они еще и тянулись прямо к материку словно цепочкой. Прерывающейся, совсем не надежной, бурлящей в воде цепочкой, между звеньями которой проглядывалась мель. Вот она уже вселяла надежду Марку. Возможно, она оголялась во время отлива и создавала собой некий коридор? Конечно, не такой, как у Моисея… Но все же намного облегчающий возможность перебраться на юг. Может быть, поэтому они жили на севере? Чтобы не знать о такой возможности? Не искушаться видом материка на горизонте? Иначе, зачем им этот остров?..
- Материк, - прошептал Марк, уже неистово мечтая оказаться на нем.
Его ни с чем не спутаешь. Даже если он не был на нем за всю свою короткую жизнь ни разу, он знал о нем. И представлял себя там, даже если ему придется грести одними лишь руками, без челна, без любого плавающего приспособления. От камня к камню. Так и получится пересечь пролив. Опасный, холодный, внушающий страх. Мортимер так и не пересек его, имея тот же страх, но не сомнения, а также ранения, ничем не меньшие, чем сейчас у него. Что у него болело, он до сих пор понять не мог. Какой-то орган явно пострадал при падении. Селезенка ли, поджелудочная… Точно не желудок! Его он уже проверил пищей, тот болел лишь от ее недостатка. Пусть она не отвлекает его...
Марк стал вдохновлен мыслью о материке еще больше. О его относительной близости, хоть он и понимал, что когда он отважится (а он отважится, уже не позволит себе опустить руки) на преодоление холодного пролива, эта попытка будет сложнейшим в его жизни испытанием, поскольку это будет единственная попытка в борьбе за жизнь. Он зацепится за нее. Уже зацепился за ее волос, как блоха, пусть он и не хотел представлять себя ею. Просто для него было удивительно, насколько близко их поселение находится от материка. Ни один признак цивилизации так и не пошатнул их устрой. Ни одна лодка не проплыла настолько близко, чтобы переломить версию Джулиана о том, что людей больше нет. Ведь они же есть?
Марку очень хотелось в это верить. И он себя убеждал. Даже если он и не столкнулся ни разу ни с одним признаком цивилизации, кроме мусора на берегу, даже если ближайший город находится в сотне километров, ведь они живут не так то и близко к какому-нибудь большому городу типа того, из которого приехала его семья сюда. Он старался верить, вспоминая те немногочисленные фразы, которые говорил ему отец о той жизни, что была на материке. Все там жили одной кучей, всех и всего было много. Автомобилей, лодок, домов там тоже было предостаточно. Был президент. И был конфликт. Холодный, но нарастающий. Отец как раз искал себя, искал успокоения… Уж точно не хотел участвовать в войне. Была ли она? Вот, в чем вопрос…
Марк решил пока не вспоминать больше, чем следовало в этот момент. Он и так загорелся и воспылал от осознания того, что свобода очень близко. Но дотянуться до нее так, чтобы не промахнуться было великим трудом. В его-то положении. И попытавшись остепениться, Марк спустился со скалы, сел на камень, и заставил себя успокоиться. Нужно все обдумать. Это на первый взгляд план кажется довольно простым и выполнимым. Но подготовиться к его исполнению как следует – лишним не будет. Ему придется подождать, пока ему полегчает. А чтобы ему полегчало, ему нужно начать регулярно питаться. И под словом «регулярно» Марк понимал особую относительность этого значения для него. Хотя бы лучше, чем сейчас. На кону его жизнь. Неправильное решение, небольшая глупость способны поставить ее на кон до того, как он войдет в воду навстречу с материком. Риск велик.
Марк решил не ждать, и пойти в сторону своего лагеря, но через рощицу деревьев. Немного дольше, но он мог найти что-нибудь. Мало ли. Пара-тройка крабов и дохлых рыбешек – это явно не завтрак чемпиона. Долго он не протянет с таким рационом. Шел и смотрел себе под ноги, надеясь увидеть хоть что-нибудь. Хотя бы полевую мышь. Сумерки стали быстро опускаться на остров. Ему было плохо видно, что есть в траве помимо ее самой. Шагал и успокаивал себя грустной мыслью о том, что Мортимеру вообще пришлось зимовать на острове, хоть у него также было время. Естественно, поменьше. Холода настигли его тут же. Но фактор был тот же. Он получил травму. Это и погубило его. Марку же следует как можно скорее избавиться от своей боли внутри. Знать бы еще, что это… Но он явно не собирался зимовать здесь! Еще большая часть лета впереди!..
Ему было больно представлять Мортимера, который так и возвращался к нему в воспоминаниях. Представлять себе, как тот мучился от боли, мерз, согревая пальцы рук у костра, который с трудом поддерживал, слабея с каждым днем, все меньше двигаясь, все меньше питаясь. Медленная смерть и постепенное принятие ее. Что может быть хуже?
Марк поднял голову, вдруг обнаружив еще одну пещеру. Вход в нее был со стороны берега. Марку пришлось снова идти в его сторону, поскольку интерес увлек его. В ней точно кто-то жил. Он сразу это понял, когда вошел в нее. И вспоминая о Мортимере, Марк предполагал, был уверен практически полностью, что здесь он и жил, поскольку сразу же заметил следы человеческой жизнедеятельности. След от огня на камне, кипа сухих ветвей, лежавших в углу, наверняка, вот уже как пару месяцев. Пара банок, самодельный нож, крючок. Это точно пригодится Марку! Он застыл, при виде всего этого, словно ощущал некий дух, присутствовавший здесь. Будто призвавший его сюда. Непокорный, неспокойный дух признанного преобладающим большинством еретика. Он хорошо заметал следы. Не наткнулся бы Марк случайно на эту пещеру сейчас – никогда бы не узнал, где жил он.
- Мортимер, - прошептал Марк, присев около места, в котором был костер беглеца, горевший не так давно.
Он чувствовал его недавнее присутствие здесь. Самодельная посуда – он точно не собирался сдаваться и умирать. Марк увидел камень, устеленный сухим мхом. Встал с корточек и присел на него, понимая, что на нем сидел Мортимер. Довольно удобное место, чтобы греться у костра, смотреть на горизонт, мечтать о свободе. Мортимер не получил ее… Марк чуть не расплакался. Все здесь возвращало его к исконному смыслу.