Стефан не сказал ни слова, молча и напряженно слушая Анну. Она же продолжала мягко и нежно массировать его плечи и шею.
- Ты очень напряжен. Я понимаю. Тебе сейчас сложно во все это поверить, тем более, учитывая, что ты в принципе ни во что не веришь. Но жизнь скрывает не меньше загадок, чем смерть. Откуда я это знаю? Ты когда-нибудь обращал внимание на то, что происходит с мухой, когда она попадает в сети паука? Вот так и в жизни. В ней ты либо паук, либо муха. Умрешь – все равно ничего не поймешь. И будешь жить – задаваться вопросом.
Стефан поднял руку и прикоснулся к пальцам руки Анны, не оборачиваясь, и ничего не говоря. Ему просто захотелось потрогать ее пальцы.
- Ты хотел услышать правду, ты ее получил. Тебе стало легче?
Стефан поднялся, поставив бокал вина на столик рядом с бокалом Анны. Он отошел от нее, став возле окна, смотря на шторы, которые вблизи показались ему более темными, чем изначально. Практически черными, будто они сменили цвет, потемнели. Отодвигать он их не стал. Почему-то знал, что за ними непроглядная ночь. Лишь сунул руки в карманы брюк, задумчиво опустив взгляд на носки своих ботинок. Затем поднял голову и вынул руки из карманов, словно не находя себе места. Сделал несколько шагов. Он очень не хотел, но пересилил себя, и поднял глаза на Анну, неподвижно стоявшую на том самом месте, чуть опершись о спинку кресла рукой. Он смотрел на то, как ближняя к камину половина лица Анны пылала ярко-оранжевым светом от огня, а дальняя погружалась во тьме, наглядно являя собой оксюморон человеческой природы. Пылка и холодна одновременно. Она до сих пор скрывает в себе свою суть.
- Кто ты? – спросил Стефан, но затем быстро осознал, что не это он хотел спросить у Анны; и пусть его вопрос ему самому кажется глупым, но он все равно задает его следующим. – Ты продала душу дьяволу?
Анна резко засмеялась, закинув голову, блеснув своими белоснежными зубами. Ее смех был громким, но не долгим. Быстро приняв серьезное выражение лица, она сказала Стефану со свойственной ей скрытой, насмешливой улыбкой:
- Ты не веришь в бога, но готов поверить в дьявола? Так, что ли?
- Я не знаю, как это объяснить.
- Вот так и появился дьявол, поскольку никто не мог объяснить.
Стефан понял, что Анна насмехается с него в данный момент, чувствуя неимоверный градус внутри. Никогда ему еще не было так жарко.
- Ты готов поверить в сверхъестественное, Стефан? Я задала вопрос.
- Дело не в вере.
- А в чем? Только не опускайся до уровня посредственного агностика в этот момент, прошу тебя, Стефан, не унижайся! Не говори мне, что наверняка чего-то утверждать ты не можешь! Или вам, людям, все нужно разжевывать до безобразной, однородной массы, коей все вы и являетесь?
- «Вам людям»? Что это значит?
- То и значит.
- А ты?
- Что я?
- Ты разве не человек? Тебе не нужно, чтобы тебе все разжевали до безобразной, однородной массы?
Анна снова засмеялась. Снова громко и порывисто, быстро закончив.
- Стефан, Стефан… - приговорила она, точно издеваясь, медленно подходя к нему своей грациозной походкой, что стало еще более напрягать Стефана. – Не ты ли, как ярый сторонник ницшеанства должен как никто иной признавать волю к власти?
Анна подошла к нему, став перед ним. Стефан сунул руки в карманы. Затем вынул, пряча глаза. Она нежно прикоснулась кончиками пальцев к щетине Стефана, гладя ее, пристально смотря ему в глаза, побуждая его взглянуть на нее. Она коснулась пальцем его нижней губы, и сказала:
- Скажи мне. Ну, давай!
- Что сказать? – скованно произнес Стефан, чувствуя дрожь в своем теле, которой он никак не мог совладать.
- Кто такой сверхчеловек?
Стефан наконец-то посмотрел в ожидающие ответа глаза Анны, и растерялся. Он знал ответ на этот вопрос, поскольку полжизни занимался этим вопросом. Но конкретно в эту секунду его уста застыли, и он ничего не смог ответить.
- Я утолила свою волю к власти. Я имею все, Стефан, и даже больше, чем ты себе можешь представить. И задавая тебе этот вопрос, я не нуждалась в ответе на него. Поскольку, я знаю все ответы на все вопросы. Вот, в чем разница между мной и тобой, Стефан. Ты еще не ответил на свой главный вопрос. Ты не утолил свою волю…
- Но… - произнес Стефан, точно силясь что-либо ответить на дерзкие слова Анны, но она не дала ему этого сделать, сначала придавив его губы своим пальцем, а затем, потянувшись к ним своими губами, соединившись в поцелуе, который крепчал и крепчал, поселяя в горле Стефана неопределенное тепло, опускающееся в грудную клетку.
Сначала это тепло приятно согревало Стефана по всему телу. Затем оно начало становиться все более обжигающим, спускаясь в глубины его живота. Но адски жарко стало его губам. Словно прилип к сковороде губами, настолько мучительным, высасывающим из него всю жизнь, был поцелуй с госпожой Роккафорте. Словно последний. Такой, чтобы запомнился. Стефана охватила психоделическое чувство. Его мозг то пресыщался кислородом, то испытывал его недостаток, точно наблюдая за тем, как стены комнаты, словно гармошка, то сужались, то расширялись. Как игрушечные. Он нашел это странным, несмотря на то, что мало что понимал. Пелена волнения затмила его разум, который четко расслышал следующие слова:
- Ты мне больше не нужен.
Стефан почувствовал толчок. Почувствовал, как грудь и печаль в груди стали засасывать его внутри себя, настолько он мнил себя беззащитным. Тревога, страх, боль – все самые неприятные для человека чувства стали смешиваться в нем воедино. И когда Анна перестала его держать, позволив Стефану отойти на шаг, он заметил, как глаза ее позеленели. Внезапно и неестественно, будто кто-то взял и перекрасил жгучие карие глаза Анны в этот таинственный зеленый цвет.
Стефану стало невероятно жарко. Еще жарче, чем было до этого. Никогда он не испытывал подобного чувства – буквального сгорания заживо. Еще чуть-чуть, он был уверен, стоит лишь провести по коже пальцем, и она воспламенится.
Стук в дверь. Сердце Стефана забилось еще быстрее. Анна медленно повернулась к нему своей спиной, и пошагала в сторону двери. Невидимый кулак сжал его сердце, выпрыгивающее из груди в этот момент. Он замер от того, во что не силился поверить. Это сон… Это сон… Это не может быть правдой…
Спина Анны оказалась прозрачной. Она просвечивалась, словно не было ее, а только то, что находится под нею. А именно – внутренности, ребра, позвоночник. Мышцы были лишь местами. Как такое может быть? Спереди человек, а сзади живой скелет с полноценными функционирующими органами. Стефан даже мог рассмотреть их цвет, отчего его чуть не вырывало в этот момент. Но страх его был сильнее отвращения. Он испытывал самый настоящий ужас, протыкающий сотнями лезвий его сердце, сковывающий все тело иголками. Настолько больно было ему в этот момент. Никогда он не испытывал такой физической боли. Он прикрыл глаза на секунду. Вдруг, все это пройдет. Открыл, но видел все то же. Анна с хитрой ухмылкой посмотрела на него через плечо, перед тем, как открыть дверь, словно питаясь его страхом. Тактично выдержала паузу, так чтобы открыть дверь на его вдохе. Чтобы он захватил это своими легкими. Кто там?
Стефан затаил дыхание. Именно то, чего хотела Анна. Она открывает дверь, и в проеме показывается до боли знакомый Монсак и… Сьюзи? Еще одна причина не верить своим глазам. Но это было так. Это была Сьюзи!..
Помрачение охватило Стефана. Он был готов свалиться с ног. Так даже лучше. Больше не испытывать того, что он сейчас испытывает. Иначе, можно умереть еще при жизни. Посмотрев на Монсака, Стефан признал, что и он действует на него каким-то невообразимым мистическим образом. От него у Стефана всегда подкашивались ноги. Но Сьюзи! Что она здесь делает? Она поцеловала Анну в щеку, также хитро, поглощающим, выпивающим жизнь, взглядом смотря на Стефана. Зрачки Анны стали щелевидными. Стефан старался не смотреть в ответ, пусть и очень хотелось утопиться в подобной неестественности. И пообещал себе, что в этот раз он посмотрит последний раз. Довольно. Больше не может верить глазам. И когда посмотрел, то увидел, что у Сьюзи также нет спины. Также просвечивается, показывая все внутренности сзади.