- Дату? Сегодняшнюю?
- Вы меня удивляете! Конечно, сегодняшнюю! Чтобы этот день я запомнил на всю жизнь!
Анна стала выводить буквы на бумаге. Неспешно, но резкими движениями руки, стараясь вырисовывать своим отточенным, филигранным, крупным почерком, чтобы подпись выглядела красивой, элегантной, пусть и строгой, с преобладающим количеством острых углов в буквах. Когда она закончила, она мягко прикрыла книгу и отдала ее Стефану вместе с ручкой. Стефан заметил, как она даже не попыталась в этот раз посмотреть ему в глаза.
- Кстати, пока не ушел. Можно задам вам один вопрос? – с еле видной ухмылкой на лице спросил Стефан.
- Да, конечно, - с трудом выговорила Анна.
- Не сочтите за грубость. Вы автор, вам виднее. Если что, мне очень понравился роман. Очень. Но. Понравился он мне лишь до определенного момента…
Стефан выдержал паузу. Анна не спросила, до какого именно момента. Но Стефану и так было понятно, что она вопрошала это внутри, не силясь спросить вслух. К тому же, зная, что он и так продолжит.
- Концовка, понимаете ли. Последняя глава. Тот интригующий момент, когда раздался выстрел. Следует троеточие. Глава будто бы обрывается, переводит нас в финальную главу с неожиданной развязкой. Но в том то и смысл, что с неожиданной. Понимаете?
- О чем вы? – с внешней сдержанностью, но с колоссальным нетерпением внутри спросила Анна, подняв на Стефана глаза.
Они блеснули. Но пока что не тем, что хотел увидеть в них Стефан.
- Я имею ввиду смерть Джулиана.
- То есть? Что вы хотите этим сказать?
- Я хочу сказать, опять же, не сочтите за грубость, вы автор, вам виднее. Но все же, концовка тотально не соответствует той задумке, которую вы старательно выдерживали до этой концовки. Она не имеет смысла. Совершенно.
- Смерть Джулиана?
- Да.
- Почему?
Анна смотрела на Стефана искренне не понимающим взглядом. Стефан издевательски медлил с ответом, но говорил по сути:
- Сами подумайте. О чем ваш роман под глубоко философским названием «Богоубийство»? Ведь это название не случайно, и оно подразумевает именно то, о чем вы писали в своем романе. Ведь так? Совершенно не о том, как Марк убивает Джулиана, спасая бедных страдальцев от этого тирана, тем самым совершенно не имея никакой, даже символической связи с той идеей, которую вы и заложили не только в сюжете, но и в названии, которое в данном случае, является не менее важным…
- Прекрати! – резко выпалила Анна, более не в силах выслушивать Стефана и выносить его внешне насмехательское, стоическое спокойствие, совершенно непонятное ей в данный момент.
Стефан прочитал в ее взгляде некоторую нервозность, поняв, что чувствует превосходство в данный момент. Она спросила его прямо, без притворств, чего так ждал он, и получил:
- Зачем ты здесь?
- Мы уже на «ты»? – наигранно приподняв брови, спросил Стефан, тут же сделавшись серьезным, показав, что больше не позволит насмешки в столь серьезном диалоге.
- Да, Стефан! Мы уже на «ты»! Будь так добр, ответь мне на мой вопрос! – резким, требовательным тоном продолжила пылкая Анна.
- Зачем я здесь? – томил Стефан, но уже не нарочно, а от того, что хотел как можно четче сформулировать свои последующие слова.
- Да. Зачем ты здесь? Унизить меня? Шантажировать? Хочешь денег?
Стефан резко засмеялся. Вырвалось. Он не хотел так громко. Снова сделавшись серьезным, он сказал:
- Ты же знаешь, что нет.
- А что тогда?
- Ты прости за мой несдержанный смех. Вырвалось.
- Стефан, брось эти притворства! Будь так добр, говори так же прямо, как я с тобой разговариваю! Я многого прошу?
- Ты первая начала это притворство.
- А ты поддержал. Так что, давай, скорее закончим с этим детским садом! Ты говоришь мне, зачем пришел, чего ты хочешь, а я даю тебе это, и мы больше никогда не видимся.
- Никогда?
- Да. Никогда. Словно и не знали друг друга.
Стефан задумчиво покивал головой. Вот такие повороты существуют в жизни. Она хотела, он сказал ей прямо:
- Ты украла мой роман. Но не украла идею. Ты испортила его. Придала ему вкус лицемерия.
- Поверь мне, я смогу забыть о тебе, - резко вставила она.
Стефана это остановило. И не то, чтобы его задела эта фраза. Она уже сделала ему больно, второй раз не получится. Он был в этом уверен, как никогда. Скорее, старался быть четким и ясным. Голова его еще более остудилась. Стала настолько ледяной, что он сказал ей следующее, будто уже не желал добавлять что-либо к предыдущему своему предложению:
- Ничего мне от тебя не нужно.
- Ничего? – недоверчиво переспросила Анна, - Тогда зачем пришел? Я задаю этот вопрос последний раз. Упрекнуть меня в краже романа? Увидеть раскаяние в моих глазах? – Анна выдавила презрительную улыбку. – Не получится, милый.
- После выстрела… - сразу перешел к делу Стефан, но Анна до сих пор не понимала.
- Что, после выстрела?
- После выстрела у тебя погибает Джулиан.
- И что?
- Ты серьезно?
- Я тебя не понимаю! Что ты хочешь этим сказать?
- В твоей концовке погибает Джулиан?!
- Разве должно быть по-другому?
Анна встретилась со Стефаном взглядами. И кое-что она увидела в его глазах. Что-то, что нашло подтверждение в его словах после полуминутной паузы, которая обоим далась нелегко.
- Однозначно, - с долей досады в голосе тихо произнес Стефан, оголив причину той единственной, настоящей боли, с которой и пришел сюда.
Анна опустила глаза, задумавшись. Вновь подняла, несмело посмотрев в глаза Стефана. Тот продолжил, стараясь не обращать внимания ни на свои эмоции, ни, тем более, на эмоции Анны, которые они оба умело сдерживали, пусть и показывали ненароком в самых мельчайших проявлениях своих спрятанных чувств:
- Тот выстрел, на котором оборвалась моя часть романа, я отлично это помню, что закончил именно на этом месте. Тот выстрел, Анна. Это был выстрел в спину Марка. Брюс в него выстрелил, тем самым, убив «бога». Но не того, которому они преклонялись все это время. Символического бога, того, чей образ нес собой Марк. Их жизнь на этом закончилась также. Понимаешь ты это? Неужели богоубийством можно назвать смерть лицемерного священника, Анна? О чем ты думала? Мы столько обсуждали с тобой этот роман! Но все равно ты написала это… Они сами убили своего бога, даже не подозревая об этом!
Оба посмотрели друг на друга с разочарованием. Анна долго находила силы в голосе, чтобы ответить ему:
- Но почему? Разве не Джулиан был тем символом бога, которого следовало убить? Не он символизировал собой богоубийство? Ложно символизировал, ведь…
- В этом и дело, что ложно. Весь роман сводится именно к этому. Но не к тому смыслу, который придала ты своей концовкой.
- Но тогда и возвращение Марка на остров – бессмыслица!
- Возвращение Марка придает этой истории как раз завершенность этого смысла! Как ты не поняла, Анна? Ты знала мой роман не хуже меня самого! Ты насквозь должна была видеть!
Анну задели эти слова. Она выпалила в ответ:
- К черту! Он все равно продается! Ты видишь, как он продается? С каким успехом? Это то, о чем я тебе говорила! Вот, только ты уперто не хотел эту мысль принимать. Ты всего лишь хотел написать его, ты сделал это. Изложил свои мысли? Остальное сделала я. Я довела этот роман до его коммерческого совершенства.
- Коммерческого совершенства? Сама термин придумала? – с негодованием переспросил Стефан, поражаясь безграничному цинизму и эгоцентризму Анны.
Она совсем не раскаивалась в содеянном. Даже, когда узнала, что неверно дописала его же роман за него. Сам виноват. Сам себя же упрекал в этот момент, вспоминая, что его слова были о том, что он не хочет писать этот роман для всех. Анна хотела, чтобы он был для всех. И сам факт того, что она воспользовалась такой возможностью огорчал его не менее, чем ее версия последней главы романа. Теперь он точно ни во что не верил. Абсолютно. Ни во что человеческое, в особенности.
- Марк символизировал собой жизнь, - сказал он.
- И что? Теперь это не важно! – надменно ответила Анна, не готовая мириться с мыслью Стефана.
- Действительно, теперь это не важно.