«Неужели и у меня такое лицо?» - самовольно подумалось Стефану, после чего он решил сделать свой взгляд чуточку оживленнее. Тем более, было для чего. Высмотреть ее. Но и не выказать своего пылкого желания увидеть кого-то из знакомых.
Он повернулся к столу. Знал, что народ станет наплывать. Перерыв, все же. Большинство захочет провести немного времени, перекусив, и выпив шампанского. И она захочет. И почему он так сильно думал о ней? Он решил поскорее дожевать бутерброд. Может быть, ему все же сходить на Энн Райс? Она – единственная кого он знал. А затем и в Центральный парк можно. Почему бы и нет?
Он сделал глоток шампанского, доев бутерброд, и повернул свою голову в сторону двери. В этот момент он и увидел Анну. Она медленно, но уверенно вошла, высоко держа подбородок. Точно не видела его, с таким то положением лица. Не то, что бы надменным, хотя он с легкостью мог бы обвинить ее в надменности. Скорее, она умела держать голову и осанку, таким образом, имея целеустремленный взгляд, будто она всегда, каждую секунду знала, чего хочет.
Первых несколько вдохов ему дались довольно сложно, ибо стали невероятно горячими, когда он увидел ее во всей красе, теперь как на ладони. Ее ключицы заполнили все помещение своими изгибами перед тем, как отвернулись от него, а он от них, чтобы сосредоточить мысли. Он не знал, что делать. Может быть, не стоит к ней подходить? Ведь она вряд ли его признает. С другой стороны, трепеща перед манерностью и воспитанностью Анны, Стефан не мог себе позволить, увидев ее, не подойти и не поздороваться. Это было бы кощунственно и невежественно с его стороны. Что ему мешает? И что он теряет? Коль осмелится подойти к женщине, которая явно вызывала в нем жар. Давно такого не было в нем. По сути, всего лишь, однажды. Возможно, поэтому Стефан и признавал в себе сейчас эту фрустрацию, природу которой пока не понимал до конца, но которую все же захотел преодолеть.
Он – не слуга неба, но и не владыка ада. К чему эта гордость его и опасение гордости с ее стороны? Они всего лишь люди… Каждый велик и ничтожен по своему.
Стефан протер губы и вокруг рта, зная, что у него довольно часто на щетине остаются остатки еды, особенно крошки хлеба – так и липли к усам. Пролизал губы языком, и взял самый пузыристый бокал со стола. Чуть поправил пиджак, выпрямил спину, и медленно зашагал в сторону Анны. Она находилась к нему спиной. Видимо, как раз смотрела на стол перед собой, в поисках бокала, который ей понравится. Обаятельная, умная, броская, но тактичная, интеллигентная, вежливая – одарял ее комплиментами Стефан в своей голове, думая, что как раз вовремя сейчас вынырнет из-за ее спины с бокалом шампанского в руке.
Но не тут то было. Она словно почувствовала своей спиной чей-то устремленный взгляд, и чье-то сильное желание, и повернулась, когда Стефан только остановился от нее в шаге, прокручивая в голове свой подход к ней.
На секунду Стефан растерялся и застыл, когда увидел ее взгляд. Устремленный. В уголках ее глаз что-то проблеснуло, и он тут же понял, что она узнала его. В оживлении. Но не столь очевидном. Напротив, свойственном ей, сдержанном. Выжидающем. Но не таком, какое было у него. Он поспешил спросить:
- Шампанское? – сократив момент молчания между ними.
А она, вовсе не спеша и выдержанно, не опуская глаз, ответила ему, скорее вопросом:
- Стефан? Не верится, что мы увиделись… - плавно протянув свою руку, и приняв его предложение, взяв бокал шампанского из его руки.
Как же она была игрива в своей сдержанности. Стефана распирало от ее признания. От того, что она узнала его щетину и очки, возможно родимое пятно, на которое она даже не смотрела, что заметил Стефан. Ни разу не позволила себе излишне глянуть на пятно. Даже лишнего вопроса не задала. Немножко замявшись, Стефан старался выглядеть не менее сдержанным и тактичным, взвешивая каждый жест и каждое слово, заведомо зная, что у него так не получится, как у нее.
- Эмм… Здравствуйте, Анна! – сказал он, почувствовав себя немного напряженным.
Благо, Анна, видимо, заметила это, и тут же взяла инициативу в свои руки:
- Все же, вы решились приехать в Нью-Йорк, - поднеся бокал к лицу, тем самым обратив внимание Стефана на свои губы.
Он против собственной воли посмотрел на них и кивнул головой. После подумал, что надо бы что-то сказать, мысленно укорив себя в том, что так растерялся.
- Мне очень приятно вас здесь видеть, Анна!
- И мне вас, Стефан!
Наконец-то, она надпила шампанское, с которым так долго играла у своих губ.
- Кстати, увидел вас, и тут же подумал, что в первую очередь должен извиниться перед вами. Я еще долго думал об этом… Ну, о вокзале… Вы поехали без моего сопровождения на поезд…
- Вы и не должны были сопровождать меня обратно, Стефан, - мягко подметила Анна.
- Возможно, но я даже не предложил… Словно… словно… - «растерялся», мысленно продолжил Стефан.
- У вас какой-то страх? – заинтересованно смотря в глаза, спросила Анна.
- Что? – переспросил Стефан.
- Вы явно чувствовали какой-то дискомфорт. Но не от ситуации, а от пребывания в ней. Словно какой-то страх.
Стефан кивнул головой в ответ, признав внимательность Анны, чего не ожидал от нее.
- Вы чего-то боялись, или боитесь? – спросила она так, словно ждала ответа, но затем добавила. – Впрочем, если не хотите отвечать, это ваше право.
- Нет-нет! – поспешил ответить Стефан. – Вы правы. И я вовсе этого не стесняюсь. У меня есть фобия. И тогда мне было не по себе. У меня моторофобия. Это, когда люди боятся автомобилей.
- Я знаю, что такое моторофобия, Стефан. И теперь мне понятно, почему вы были так напряжены, находясь в такси. Особенно, сидя на переднем сидении. Я представляю, как вам было сложно, - с признанием сказала Анна.
Стефану стало очень приятно в этот момент. Он даже внутренне успокоился, почувствовав еще большее признание и прилив тепла в груди. Но еще больше его сразил следующий вопрос Анны, почти что личный:
- Как ваш роман?
Вся фрустрация его канула в лету. Он понял, что им есть о чем поговорить.
- Знаете, Анна. Как-то не очень…
- Да? А почему?
- Даже не знаю, в чем конкретно причина моего противоречивого отношения к этой идее. Возможно, поэтому я бы и хотел задать вопрос одному из тех писателей, о том возникает ли у них это чувство, и как они борются с ним. У меня это чувство уже не менее трех месяцев. Я заметил, когда доходишь до определенного объема, наверное, такого, какой у меня сейчас, начинаешь действительно сомневаться, надо ли это делать вообще. А еще чувствуешь бесплодность мыслей и интеллекта. Чувствуешь себя моральным слабаком, сталкиваясь с тяжелым моментом в книге, которую пишешь. Отчасти, начинаешь ее ненавидеть. И себя – немощного графомана, который пылко схватился за идею написания романа, когда сам вовсе не писатель. И думаешь, твое ли это, вообще…
Стефан вдруг заметил, как чересчур разговорился, вдруг. И заметил он это по оживленному взгляду Анны, который начал выражать неподдельный интерес. Он чуть приостановился в своей речи, но заметил, как Анна хотела дослушать его.
- В общем, с одной стороны, даже не знаю, стоит ли. Я так давно хотел попасть на этот форум. А в итоге… - сказал Стефан, и замолчал.
- В итоге, вы все равно здесь, - проронила Анна.
- Да, - чуть смутившись от ранее сказанного им, согласился Стефан.
Он посмотрел на Анну. Та молчала и непрерывно смотрела ему в глаза. Он решил спросить:
- А как ваши дела? Как ректорские будни?
- Скучно быть ректором. Поэтому, я уже не ректор, - с легкостью в голосе ответила Анна.
Стефан кивнул в ответ. Она продолжила:
- А знаете что, Стефан. Позволю себе сказать, что я знаю, что вам делать, если вы, конечно же, позволите.
- Да, конечно, Анна!
- Если вы расскажите мне подробнее о своем романе.
- Не думаю, что это хорошая идея.
- Почему?
- Я думаю, это лишнее, и не интересно.
- Вы не любите делиться своими мыслями и соображениями, или же не желаете рассказывать о книге?
- Скорее, не хочу занимать ваше время своей глупой болтовней.
- Глупой болтовней? Стефан, вы решили выразиться с помощью книги. Что здесь глупого? К тому же, мне интересно. Вы откажите мне?