В своей 27-й Беседе на книгу Чисел Ориген толкует "остановки" израильского народа в пустыне как этапы по пути к Боговидению. Это "исход" души, постепенно освобождающейся от телесных привязанностей. В начале пути к первым опытам божественного примешиваются искушения. Логос укрепляет душу виде'ниями или посещениями, соответствующими, вероятно, восприятию божественного духовными чувствами, первыми соприкосновениями души с Богом. Но на более высоких ступенях виде'ния прекращаются и уступают место гносису, озарению чисто интеллектуальному, которое стремится стать, и даже уже и есть — созерцание — θεωρια. Впрочем, в гносисе интеллектуальные элементы появляются только в начале: они все больше и больше исчезают по мере того, как душа соединяется с Христом, как совершается ее духовный брак с Логосом. Этот брак еще не есть вершина восхождения души. Она вышла из сферы телесного, перешла за грани умозрительного, за сферы небесные[85]; но если она уподобилась Христу, если стала "единым умом" с Логосом, то для того, чтобы узреть в Нем Бога Невидимого. В Логосе душа — образ (εικων); в видении Бога она возвращает себе утерянное подобие (ομοιωσις), снова обоживаясь, становясь умом совершенным. Действительно, если " очищенный ум превзошел все, что от материи, то это для того, чтобы прийти к благому концу — к Богосозерцанию и тем, что он созерцает — обожиться"[86]. Таким образом, восстановление первозданного состояния, в котором душа — ψυχη — снова становится умом — νους, совершается путем соединения в Едином Сыне в видении Бога[87]. "И тогда, — говорит Ориген, — будет только одно действование тех, кто приходит к Богу через Слово, Которое у Бога: это — действование Богопознания, чтобы таким образом в познании Отца не оставалось бы ничего иного, кроме одного Сына, ибо Сын — Тот Единственный, кто познал Отца"[88].
Некоторые критики (Фелькер) считали, что по мысли Оригена в подобном соединении во Единого Сына, созерцающего Отца, человеческий ум совершенно отождествляется со Христом, в Нем обезличивается. Тогда это было бы состоянием экстатичным, выходом из самого себя, подавлением личностного сознания. М.Пюш, в своей рецензии на книгу Фелькера, и Лиске, в труде "Мистика Логоса у Оригена"[89], убедительно доказывают, что Ориген был очень далек от подобного понимания соединения с Логосом. У него слово "экстаз" почти всегда имеет смысл пежоративный; он — безумие, потеря умственного равновесия. Когда Ориген говорит о душевных состояниях, которые могут соответствовать экстазу в смысле положительном, он употребляет выражение "трезвенное опьянение" — (νιφαλιος μεθη), оксиморон, позаимственный им у Филона, который впредь будет иметь распространение в христианской литературе. Божественный Логос не подавляет сознания человека, а переносит его ум за пределы реальностей человеческих. Ориген говорит, что человек может перестать быть человеком во время этого перехода, приводящего к существованию духовному, но от этого он не теряет своего личностного сознания.