«Туман опаловой завесой…»
Туман опаловой завесой
Дорогу милую облёк;
Но из лазоревого леса
Подул незримый ветерок:
Исчезли мертвенные клочья,
Дорога стала голубой. —
Но я… не в силах превозмочь я
Завес, опущенных судьбой!
Вся жизнь проходит будто мимо,
Туман, как каменная дверь,
И в нём друг другу мы не зримы, —
Быть может, к лучшему, поверь…
«Без конца ль эта серая жуткая нить!..»
Без конца ль эта серая жуткая нить!
Солнце стало всё ниже да ниже. —
Для того, чтоб острее, чтоб ярче любить,
Я тебя до тоски ненавижу.
Что такое любовь? — потерять, не найти,
Бога сжечь и молиться дракону. —
Для того, чтоб не сбиться с земного пути,
Я невидимых струн не затрону.
Да погибнет любовь, если жизнь где-то там
Не продолжит того, что уж было! —
Для того, чтоб не кончиться этим мечтам,
Я сойду за тобою в могилу.
«Я гляжу с высокого балкона…»
Я гляжу с высокого балкона
В полумрак открытых настежь окон,
Где пред Ликом Иверской иконы…
Неподвижен чей-то нежный локон.
Запах яблонь тянется из сада,
Голоса звучат так смутно, плохо…
У иконы — синяя лампада,
Трепетанье горестного вздоха.
Вышли звезды. Светлые, скажите,
Кто там плачет скорбно у киота,
И о чём горячие мольбы те,
И по ком тяжёлая забота?
У меня нет в комнате иконы,
Нет лампадки, Бога нет, — далёк Он…
Я гляжу с высокого балкона
И целую в мыслях нежный локон.
«Любили нас, любили сами…»
Любили нас, любили сами,
Горели радугой сердца;
Но верь, погаснет это пламя…
И так — до самого конца!
Терзали нас, терзали сами,
Горели мукою сердца;
Но знай, не меркнет это пламя…
И так — до самого конца!
«В углу лениво ткёт паук…»
В углу лениво ткёт паук.
Мигают призрачные свечи. —
Приди скорее, милый друг:
Давай делить осенний вечер!
Тоска! Сварил я пьяный грог:
Кому отлить мне половинку? —
Хотя б прислала пару строк
И в них — родимую былинку!
Погасли свечи; нет огня:
Начну играть с Судьбою в жмурки,
Хотя бы вспомнила меня
В своей лазоревой конурке!
Печаль хозяйкою в дому,
И Смерть гуляет там по крыше,
И тяжело мне одному. —
Как хорошо, что ты не слышишь!..
«Я лежу на дне колодца…»
Я лежу на дне колодца;
Тихо шепчет мне вода:
«То, что было, не вернётся,
Не вернётся никогда».
Глухо шепчет злая тина:
«Не вернёшь его назад,
Впрочем, право, всё едино:
Сам, голубчик, виноват».
Мерно шепчет сердце то же.
Жить как прежде? — как начать!
Не могу я… Боже, Боже, —
О, вели им замолчать!
Мёртвый спит, и он проснётся,
Чтоб изведать только ад…
Я лежу на дне колодца:
«Сам, голубчик, виноват!
«Сегодня снова жизнь предстала…»
Сегодня снова жизнь предстала:
Душа моя пробуждена,
И вновь из нового бокала
Я выпил нового вина.
Тоска железная сгорела,
Исчез сомнений жуткий дым,
До старых призраков нет дела:
Я вновь люблю и вновь любим…
Сегодня снова близок к цели,
И в сердце, только что немом,
Желанья новые запели,
И грянул новой бури гром.
Я стану весело бродяжить,
Внимая смеху детворы:
Опять деревня, горка, нажить
И в далях новые миры…
Сегодня снова храм воздвижен,
И Бог со мной заговорил
Средь дол, лесов, полей и хижин,
Меж туч и пламенных светил.