Свой круг, так надо, я замкну:
О, как мне в нём темно и тесно…
Итак, — в загробную страну! —
Живу. Умру. И вновь воскресну!
«Своеобразна жизнь! И яркой панорамой…»
Своеобразна жизнь! И яркой панорамой
Мелькает день за днём в лукавой пестроте;
Напрасно жалкий ум, холодный и упрямый,
Желает всё познать, доступное мечте…
Моя любовь была то радостным гротеском,
То вдруг вставал её кошмарный силуэт;
То ослепленный вдруг ее безумным блеском
Терял я разом всё, то сразу меркнул свет.
Мне помнится, как ты Дианой в строгом стиле
Мой путь пересекла, метнув в меня стрелой:
О, как за то потом мы горько заплатили
Разлукой навсегда и ненавистью злой!..
Своеобразна жизнь! Еще одна страница,
И кончена она, и Смерть захлопнет том…
О, праведный Господь, не дай мне вновь родиться,
Прими меня навек в лазурный отчий дом!
«Казалось нам, что только двое…»
Казалось нам, что только двое
Всего нас было на земле,
А небо чёрное и злое
Кривлялось хохотом во мгле.
Ты так мучительно молчала,
Что мне хотелось умереть.
И без конца, и без начала
Печаль плела над нами сеть.
И холод ужаса больного
Сковал мне бледные уста:
Земля ждала, казалось, слова
И потому была пуста.
Луна и звёзды все погасли,
И Время стёрлось, без следа;
Душа скорбела: не сейчас ли
Начало Страшного Суда!
Не будет больше светлых песен,
Не будет больше светлых слов,
И мир немой тосклив и тесен
Для двух забытых мертвецов!..
«Давно у Господа в долгу…»
Давно у Господа в долгу,
И дни мои — в кредит.
Никак понять я не могу,
Что жизнь ещё сулит.
То будто завтра новый том
Душа моя начнёт,
То всё давным-давно в былом,
И близок Смерти гнёт.
То шлю себе за всё упрёк,
То с верой в даль гляжу;
То весел я, как мотылёк,
То тенью вдруг брожу.
Ах, кто я? — схимник иль поэт?
Не знаю… Что за жуть? —
Возьму ли чёрный пистолет,
Иль крест и — снова в путь?
В каком-то дьявольском кругу
Судьба моя горит…
Живу у Господа в долгу,
И дни мои — в кредит!
«Плач и смех; восторг и стоны…»
Плач и смех; восторг и стоны;
Шепот сердца, шум речей;
Звон укатившейся короны;
Лязг изношенных мечей;
Песни, вздохи, гул органа,
Клич пророка, зов купца;
Буйный топот балагана
Без начала, без конца…
В этом дьявольском концерте
Мысли, звуки, люди лгут;
Верен только голос Смерти,
Правда — только Божий Суд…
«Не знаю, как мне быть…»
Не знаю, как мне быть,
Но должен, должен плыть.
Небесный свод глубок,
Надёжен мой челнок.
Светлей, чем небеса —
На мачте паруса;
Как память о земле —
Икона на руле.
Два берега реки —
Молитвы и грехи.
И злится чёрный вал,
И страшен призрак скал.
Далёк и труден путь;
А пристань… где-нибудь!
«Из полумёртвых бледных впадин…»
Из полумёртвых бледных впадин
Зияла пара тусклых глаз;
Твой лик суров и беспощаден,
Как Смерти каменный рассказ.
Меж губ зловещая гримаса,
Как ада жуткого привет;
А кудри — медная кираса,
А стан — изломанный скелет.
Вошла, взглянула и — ни слова;
Но знал, что это — тоже ты:
Не призрак разума больного,
Не бреда чёрные цветы.
Я слышал в комнате квадратной
Напев далёких похорон…
О, мука жизни безвозвратной!
О, правду мне сказавший сон!..
«Я не знаю, вернусь ли…»
Я не знаю, вернусь ли, —
Я ушёл от земли;
Мои звонкие гусли
Замолчали в пыли.