«Знаю каждую в мире я ныне страну…»
Знаю каждую в мире я ныне страну,
Человек до конца мной изучен,
И как вольная птица в проклятом плену,
Я от жизни устал. Я измучен.
Я кого-то любил, я чего-то желал
В безысходном порыве к чему-то:
Путь земного скитанья и жалок, и мал,
А солгавшая Вечность — минута!
Что такое печаль незалеченных ран? —
Сердце верит, молчит только разум!
И влекомый в пространства невидимых стран
Захотел быть и стал водолазом.
Мой немеркнущий взор вдохновенно проник
До великих глубин океана,
И раскрылся его мне последний тайник
В полумгле водяного тумана.
Ни забвенье людей в бесконечной тиши,
Ни сиянье волшебных жемчужин, —
Ничего не пленяло сгоравшей души:
Этот мир был ей тоже не нужен.
Я поднялся на землю, где видел я зло,
Где конца нет тоске и заботам.
В голубые пространства меня унесло:
Захотел быть и стал я пилотом.
Я сумел через скучную звездную сеть
К новым солнцам, к неведомым лунам
Чародеем по воле своей долететь…
О, безумье! — не лучше вверху нам!..
Бесконечность миров — бесконечность тоски,
Будто скучные, скучные числа! —
И разбил я внизу свой корабль на куски…
О, мой путь — без конца и без смысла!
Ни вверху, ни внизу! — Бедный разум убит,
Сердце сдавлено каменным страхом…
И ушёл от себя я в изгнание, — в скит:
Волей Божьею стал я монахом.
Как спокойно течёт по равнине вода,
Не смущенная пылкой волною,
День за прожитым днём, а за годом года
Тихо гаснут за белой стеною.
Правда, слышу подчас океана я гул,
Вижу светлые грозные дали,
Но умею велеть, чтобы сразу уснул
Голос грешной тоски и печали.
Правда, вспомню подчас чью-то нежную грудь,
И потянет опять к поцелую,
Но чтоб вялую душу к молитве вернуть,
Я презренное тело бичую.
И приходит вся жизнь в этом Божьем скиту;
Как на дне неземного колодца…
Но последние дни я с тревогою жду,
Что гроза в мое сердце вернется.
Вдруг безумье свободы меня осенит,
И увидя в молитве гримасу,
Я с презреньем оставлю солгавший мне скит
И сожгу ненавистную рясу?
Чья тогда мне, скитальцу, поможет рука?
Где найду и для неба я крылья? —
О, томительный плен! О печаль и тоска!
О, позор рокового бессилья!
«Ты мгновенным метеором…»
Ты мгновенным метеором
Путь мой пересек
И с не сказанным укором
Скрылся не навек.
Я одна па перекрёстке
Призрачных орбит,
А в душе — былого блёстки:
Их она хранит.
Сердце смутно ждёт возврата
Схлынувшей волны.
Знаю: в чём-то виновата
Жутко, без вины.
Всё равно мне, — я не скоро
Богу дам отчёт,
А дорога метеора.
Путь мой пресечёт.
И когда столкнёмся оба.
Чтоб упасть во тьму.
Небо будет вместо гроба
Двум, как одному.
Отчего-то две орбиты
Здесь нам суждены…
О, Господь, мой грех прости ты
Жуткий, без вины!
«Клубок великих дум распутай…»
Клубок великих дум распутай,
Больное сердце оживи,
Чтоб Вечность алою минутой
Зажглась в немеркнущей любви.
Земное пусть проходит рядом, —
Забудь его неверный сон:
Гляди, как ласков синий ладан.
И нежен сумрак близ икон.
Молитвы Господу слагав,
По миру призраком броды,
Чтоб жизнь открылася другая,
И солнце вспыхнуло в груди.
Хоть светлым ангелом тогда ты
Войдёшь в неведомый чертог,
Но всё равно: земной утраты
Вернуть не в силах даже Бог…
«От бездны к бездне суждено нам…»
От бездны к бездне суждено нам
Держать куда-то долгий путь.
Внимай бестрепетным законам,
Людская трепетная грудь!