Господи… снова я что ли живу?..
Эх, кабы чёрным орлом обернуться…
Эх, кабы к солнцу… туда… в синеву…
Эх, кабы к людям назад не вернуться!..
«Всё, чем душа моя горела и звучала…»
Всё, чем душа моя горела и звучала,
О, если бы забыть навеки, без следа,
И сердце воскресить, и жить опять сначала,
Без страха умереть, исчезнуть навсегда…
О, я б не увлекал себя пустым обманом,
Любовь моя чиста, как горный снег была б,
И светлая мечта развеянным туманом
Из сердца не ушла, как ночью беглый раб…
И строя дивный храм, и ожидая Бога,
Я был бы, как дитя, как песня, как цветок,
И всё б я понимал, и не судил бы строго,
И только бы к себе я сделался жесток…
День — подвигу, а ночь — мечте о новом чуде
Смиренно посвятил бы рыцарь и поэт…
О, пусть мала земля, и слабы духом люди,
Но небеса не лгут, и солнца ярок свет…
Да, я бы победил! — Но день мой гаснет серо,
И скука на душе оттиснула печать:
Когда остынет кровь, тогда уходит вера,
А с ней уходит жизнь, — и новой не начать…
О, если бы забыть! Мук памяти не надо
Тому, кто так страдал, и чей окончен путь…
Забвение, покой — последняя отрада. —
Но если бы ожить… на миг… когда-нибудь!..
«Край родимый так сер и убог!..»
Край родимый так сер и убог!
Истомившись, быть ярким не смея,
Я под гнётом мечты изнемог
По тебе, моя светлая фея…
Может быть, лишь в безумном бреду
Видел образ далекой богини
И тебя никогда не найду
В этой душной и тесной долине…
Что ж! я смело из злых тупиков
Улечу в недоступные горы,
Где не слышно лукавых шагов,
И молчат вековые укоры…
Если надо, я путь проложу
До небес, дальше солнечных граней
И могилы от сна разбужу
Ураганом великих желаний…
Всё! — в награду же — только тебя,
Моя сказка… далёкая фея…
Я живу, чудный призрак любя,
Ни других, ни себя не жалея…
Я под гнётом мечты изнемог.
О, томительных дней вереница…
Ни тюрьма, ни палач, ни сам Бог
Не заставят меня покориться!..
«Наглухо запер тюрьму…»
Наглухо запер тюрьму,
Веруя скупо и мало:
Робость моя ни к чему, —
То ли когда-то бывало!
Что там стоит у дверей?
Может быть, новое горе?
Всё ж говорю: поскорей,
С радостью жуткой во взоре…
Кто там стучится опять?
Может быть, вестница злая?
Рано ещё умирать,
Всё-таки дверь открываю…
Серая… серая явь…
В звёздные сказки не веря.
Душу от тела избавь:
Настежь, проклятые двери!
«Видишь, река вся жемчужно-кристальная…»
Видишь, река вся жемчужно-кристальная
Медленно тянется к югу сапфирному:
Там, где колышется роща миндальная,
Любо ей ластиться к берегу мирному.
Так и душа моя тихо-печальная
Пламенно тянется к небу далёкому:
Там, где живёт Красота безначальная,
Счастье найдётся и мне одинокому…
«Высоко над землей. Горделив мой полёт…»
Высоко над землей. Горделив мой полёт,
Грозно реют могучие крылья,
Точно буря-гроза мой корабль-самолёт,
Сказка дивная сделалась былью.
Новый мир красоты, новых подвигов ряд
Победителя светлого манит,
Хоры звёзд приковали мой пламенный взгляд,
Хмель высот и колдует, и ранит…
Но и здесь, в океане великих чудес,
Ты со мной, моё прежнее горе:
Улетев от земли, не нашёл я небес
И один в безграничном просторе…
«О, взгляни, как в сирени уснула беседка…»
О, взгляни, как в сирени уснула беседка
Под напев золотой ветерка,
Как дрожит опьяненная месяцем ветка, —
Торопись: эта ночь коротка…