Дверь ей открыл сам Юрий Ростиславович, его молодая жена к гостье не вышла. Хозяин провел Татьяну Николаевну в гостиную и, извинившись, вышел.
Он вернулся через минуту и положил на стол перед Сашиной мамой несколько пачек в банковской упаковке и тонкую стопочку сторублевок россыпью.
- Вот, - хмуро сказал он. - Пока все. Остальное завтра сниму с книжки...
- Спасибо вам, Юрий Ростиславович, - глядя на эту невероятную гору денег, Татьяна Николаевна едва сдерживала слезы благодарности.
- А, бросьте... - с досадой дернул плечом членкор и, опустив голову, глухо спросил: - Таня, вы можете мне сказать, что произошло с нашими сыновьями?.. Когда это началось?
Женщина беспомощно теребила платок на груди, она сама хотела бы найти ответ на этот вопрос.
- Я не знаю... Саня всегда был такой... такой справедливый, понимаете?
Негромко хлопнула входная дверь. Оба родителя встревоженно переглянулись. Разом помрачневший Юрий Ростиславович поднялся и быстро вышел в прихожую.
Там, разя перегаром и пошатываясь, как былинка на ветру, его единственный и бесконечно любимый сын Космос пытался развязать на ботинке шнурок.
- О, папа... - изо всех сил стараясь казаться трезвым, широко улыбнулся Космос.
- Ты где был? - сдерживая закипающий гнев, спросил отец.
- Пап, дай денег, а?.. - продолжая довольно глупо улыбаться, попросил сын.
- Что?!
- Ну дай пару сотен до послезавтра, пап, - повторил Космос. - Ну дай, а?..
- На! - не выдержал Юрий Ростиславович и наотмашь отвесил сыночку звонкую пощечину!
От неожиданной оплеухи парень отлетел в угол и юркнул оттуда в столовую.
- Ты никуда не пойдешь! А ну, раздевайся немедленно! - с яростным ревом кинулся за ним членкор.
- Опять, да?! У меня дела, ты что?! - еще громче кричал Космос, отступая от взбешенного отца за огромный круглый стол.
- Я никуда тебя не пущу, мерзавец! - Холмогоров, потеряв голову от охватившего его бешенства, гонялся за сыном вокруг стола. - Ты останешься дома! Ты слышишь, что я тебе говорю?! Я отец тебе или кто?!!
- Какой ты мне отец, ты даже денег дать не можешь! Отец называется! истошно вопил сын.
Космосу удалось выскользнуть из столовой. Он бросился в кабинет, обшарил один за другим ящики стола, где отец обычно хранил деньги - пусто. Он метнулся в гостиную, к старинному бюро, но и там денег не оказалось. Раздраженный неудачей Космос развернулся и... столкнулся взглядом с изумленной, испуганной, ошеломленной тем, что ей довелось увидеть и услышать, Сашиной мамой.
- Здрасьте, теть Тань... - опешил в первую секунду он.
- Здравствуй, Космос, - еле вымолвила Татьяна Николаевна.
- Извините, теть Тань... - он быстро пришел в себя, наклонился к столу и взял из денежной стопки две сторублевых бумажки. - С Сашей все в порядке... - конспиративным тоном добавил Космос и выскочил в прихожую.
Но там, у дверей квартиры, стоял, перекрыв ему проход, мрачный и решительный, как Печорин перед дуэлью, Юрий Ростиславович. Отец.
Папа.
Он схватил Космоса за плечи и с холодной яростью спросил:
- Белов на даче?
- Тебе какое дело! Пусти! - дернулся Космос.
- Как это - какое дело?! - свирепо прошипел сыну в лицо членкор. - Я твой отец, негодяй!.. Я дал тебе ключи! А он убил человека! Его ищут!
Внезапно Космос перестал дергаться, тоже взял отца обеими руками за плечи и приблизил к нему лицо.
- Он мой друг, - неожиданно тихо и твердо сказал он. - И я дам ему защиту. Понял, папа?..
Заглянув в его глаза, Юрий Ростиславович вдруг отчетливо увидел, что его сын совсем не так пьян, как кажется. И ему стало совершенно ясно, что его слова - не пьяный треп, не дешевая мальчишеская поза. Это - стойкое убеждение, приумноженное максимализмом молодости, некоторым романтизмом и несокрушимой верой в святость уз мужской дружбы.
Отец опустил глаза и прижался щекой к плечу переросшего его почти на целую голову сына.
- Сынок, тебя посадят!.. - тоже тихо, с болью, сказал он.
- Мне все равно, - ответил Космос. - Пусти. Юрий Ростиславович, не поднимая глаз, шагнул в сторону. Он услышал, как за Космосом захлопнулась тяжелая входная дверь. Отец вытер выступившую на лбу холодную испарину, поднял голову и прокричал:
- Надя! Сигару, кофе и все мои записные книжки! Срочно!
XXXVIII
Стылая осенняя ночь накрыла поселок тишиной и покоем. Шалый ветерок, заблудившийся среди кустов сирени и смородины, охлаждал тяжелую от хмеля голову, выдувал пьяный кураж и навевал легкую, необременительную грусть.
Пчела сидел на крылечке, нацепив на голову маску и трубку для подводного плаванья. С методичностью автомата он глубоко вдыхал сигаретный дым и с силой выпускал его в трубку. Впрочем, это занятие его, похоже, забавляло не сильно. Угар веселья сменился вялой апатией. Ему было спокойно и скучно.
Позади него скрипнула дверь - из дома вышел зябко поеживающийся от ночной прохлады Белов.
- Пчел, дай огонька, а?
- На... - протянул ему свою сигарету Пчела. Белов прикурил и присел на ступеньки рядом с другом. Пчела глубоко затянулся и снова выпустил тугую струю дыма из трубки.
- Знаешь, я всю жизнь мечтал быть аквалангистом... - задумчиво сказал он.
- Будешь, - уверенно кивнул Саша и добавил: - А я - вулканологом...
- Будешь.
- Не факт... - с сомнением покачал головой Саша.
- Ну что, как она? - показал взглядом назад Пчела.
- Замаялась, маленькая... спит, - небрежно бросил Белов.
- Махнемся не глядя? - без всякого энтузиазма предложил друг. - Я к твоей, а ты мою бери.
- Да ну, с меня хватит, - поморщился Саша. - И так башка уже трещит.
- Нет так нет, - легко согласился Пчела и вздохнул. - Космос чего-то не едет...
И тут вдруг ночную темень вспороли лучи от мощных прожекторов, и в полночной тишине прогремел усиленный мегафоном жесткий, какой-то металлический, словно и не человеческий голос:
- Приказываю всем оставаться на своих местах! Дом оцеплен. Белов, ты под прицелом!
От неожиданности Пчела выронил сигарету. Парни коротко переглянулись.
- Пчел, ты со мной? - быстро спросил Саша. - Угу...