Александр Николаевич с силой сжал телефонную трубку. Тугой комок подкатился к горлу, не давая выговорить ни слова в ответ.
— Ты слышишь меня, Саша? — голос Кудрата был встревоженный.
— Слышу, слышу, — еле выдавил из себя Петросов. — Когда похороны?
— Через два дня. Я жду тебя... Нина-апа совсем плохая... Видно, тоже долго не протянет...
— Я приеду, Кудрат... Обязательно приеду, жди...
Александр Николаевич тяжело опустился на стул. Совсем недавно он слышал заразительный смех Томича, сам весело смеялся его шуткам над толстяком Сабировым. И вот старый наставник и друг ушел. Ушел туда, откуда не возвращаются...
Так, в оцепенении, он просидел долго, пока опять не позвонили.
— Я как раз собираюсь к вам, товарищ генерал, — сказал он в трубку. — Сию минуту буду.
В кабинете Якубова были начальник отдела уголовного розыска полковник Крамаренко и секретарь парткома управления майор Газиев. Все трое что-то оживленно обсуждали, при появлении Петросова умолкли.
— Пришел доложить вам, товарищ генерал, — с порога начал Александр Николаевич. — Особо опасный преступник Алланазаров сегодня ночью задержан в райцентре Чарык. Вот подробный отчет о проведенных перед этим оперативно-розыскных мероприятиях и мое ходатайство о поощрении сотрудников, которые этим делом занимались.
— Не поощрять их надо, а наказывать, — вмешался в разговор Крамаренко.
— Не понял вас, товарищ полковник, — вопросительно взглянул на него Петросов. — Объясните яснее...
— Могу и яснее. Все эти ваши фокусы и, так называемые, психологические эксперименты, каковыми вы называете явки с повинной, не только не способствуют оперативному розыску преступников, но и расхолаживают сотрудников. Теперь они чувствуют себя этакими доморощенными Шерлоками Холмсами и даже позволяют себе вмешиваться в деятельность ОУР.
— В чем это выражается?
— Примеров предостаточно. Мы возбудили несколько уголовных дел, преподнесли вам преступников для розыска, что называется, на блюдечке — имена, отчества, фамилии и так далее. А ваши пинкертоны утверждают, по их данным, мало вероятно, что эти люди причастны к преступлениям, что нужно еще многое перепроверять. Значит мы по-вашему дурачки?
— Окончательно решение о виновности или невиновности человека выносим не я и не мои сотрудники, — возмутился Петросов. — Для этого существует суд. Мы же, как впрочем и вы, обязаны предоставить следствию объективные оперативные данные, которые достаются этим самым пинкертонам, как вы их называете, ох как нелегко. И, конечно же, для этого требуется дополнительное время. На ваш взгляд получается, что упечь человека за решетку гораздо проще, чем скрупулезно и добросовестно разобраться в том или ином деле, зачастую очень сложном и запутанном. Я диаметрально противоположного мнения. Согласен, процент раскрываемости преступлений при этом несколько снижается. Но я против липовых процентов, против нашего мнимого благополучия, от которого могут пострадать невинные люди.
— Не могу с тобой согласиться, Петросов, — подал голос генерал. — Своими действиями ты дискредитируешь работу уголовного розыска — главной нашей ударной силы. Виновен, не виновен — не твоего это ума дело. Сам же говоришь, что это выясняют следствие и суд. Твоя же обязанность — найти, задержать и доставить. Тогда и проценты будут, и поощрения, и награды. Крамаренко хорошо это усвоил, поэтому и приказания мои выполняет беспрекословно.
— Слепо, хотите вы сказать?
— Пусть даже и так, — отрезал Якубов. — Дисциплина для всех нас — закон... У тебя все?
— Одна личная просьба, товарищ генерал. Разрешите на два дня съездить в Актепе. Можете потом их вычесть из моего трудового отпуска. Старый мой товарищ там умер, хочу попрощаться.
— Сожалею, но ничего не получится, товарищ полковник, — поднялся из-за стола секретарь парткома. — Завтра внеочередное партийное собрание управления. Вам на нем нужно быть обязательно.
— Ничего не могу поделать, — с деланным огорчением развел руками и Якубов. — Все свободны...
Давно на душе Петросова не было так скверно. Теперь, когда сквозь его руки прошло множество уголовных дел, по которым его сотрудники и он сам вели розыск скрывающихся от правосудия преступников, Александр Николаевич убеждался, что «накручивание» липовых процентов в системе подразделений областного управления явление отнюдь не редкое и может стать системой, перейти в хроническую болезнь.