И когда из центральных органов поступила наконец директива о создании ОРО, Петросов встретил ее с нескрываемой радостью. Он верил в будущее оперативно-розыскной службы, поэтому именно ему поручили ее создание в крупном областном управлении. Споры о праве существования отдела заметно поутихли, только обсуждать это событие его противники предпочитали келейно, при наглухо закрытых дверях. Это очень огорчало Петросова, ибо он надеялся на дружескую помощь и поддержку товарищей, особенно в это трудное время становления.
С энтузиазмом взялся Александр Николаевич за дело. Подобрал подходящих сотрудников, владеющих методами личного сыска, обладающих логически аналитическим мышлением. Среди них было немало молодых, инициативных работников, горячность которых не раз приходилось сдерживать. Но ни один из них не разочаровал впоследствии, не обманул надежд полковника Петросова. Как сквозь табачный дым, который всегда витал в его кабинете во время оперативных совещаний, проплывали сейчас перед ним их лица — лица сподвижников и друзей. Саша Наумов, Ибрагим Бектиев, Григорий Пак... Молоденькие лейтенанты обрели крепкие крылья и сейчас руководят крупными подразделениями органов внутренних дел, у них у самих уже немало учеников.
А в то время трудно было начинать. Петросов понимал, что в период организации ОРО и становления его коллектива он не имеет права на ошибку. Любая оплошность обязательно вызовет кривотолки, недоверие к новому подразделению. И еще нужны были конкретные дела, конкретные успехи. И вскоре они пришли — первые удачи молодых сотрудников отдела. Особенно запомнилось одно из таких дел.
«Живой труп»
В переводе на русский Шахарча — значит «городок». Лет 30 назад такое название вполне подходило к этому населенному пункту, который славился своими базарами и искусными кустарями. Сюда в базарные дни съезжались многие сотни дехкан окрестных кишлаков, пригоняли скот из далеких аулов и русские казаки — на вырученные деньги приобретали и увозили отсюда мануфактуру, чай, керосин.
Глинобитные мазанки с плоскими крышами утопали в зелени. Узкие улицы-щели наводняли маленькие примитивные кустарные мастерские, где с утра до сумерек не смолкал грохот молотков, гомон голосов, треск горящих дров, не рассеивался туман сизого чада. Кожевенники выделывали здесь так называемый айбак — грубую кожу, идущую на изготовление дехканских сапог, в многочисленных сапожных шили и мягкие ичиги, и европейскую обувь, и национальные чарыки — туфли с острыми загибающимися кверху носами. Два десятка арбасазов ремонтировали арбы и делали новые из «среднеазиатского дуба» — карагача. Женщины в глухих ичкари пряли из гузы пряжу, портные шили цветастые халаты и скромные бешметы. А «правили здесь бал» спекулянты-перекупщики, наживавшиеся на тяжелом труде кустарей. Немало усилий пришлось приложить сотрудникам милиции, чтобы очистить шахарчинские рынки от таких дельцов.
Теперь Шахарча вырос, стал крупным областным городом с промышленными предприятиями и строительными организациями. Население его утроилось, появились новые кварталы многоэтажных домов. Сюда пришли магистральный газ и электричка. Располагалось в Шахарча и отделение госбанка. В нем-то и произошло однажды чрезвычайное происшествие.
Началось все весьма банально: в то памятное утро не пришел как обычно на работу старший кассир Анатолий Хван. Поначалу это обстоятельство никого не встревожило. Сослуживцы знали кассира, как аккуратного и пунктуального работника, и если он, случалось, задерживался, то всегда по уважительной причине. Но вот прошел час, а Хван не появлялся. Публика, толпившаяся у закрытого окошечка в ожидании денег, стала шуметь. На дом к кассиру отправился посыльный, который возвратился вскоре очень встревоженный. Дома Хвана не оказалось, дверь, по словам соседей, была на замке со вчерашнего вечера.
— Видно, у родственников загулял, — сказал кто-то. — Подождем еще часок, может быть явится.
Но ни в этот день, ни на следующий кассир на работе не появился. Словом, пропал при загадочных обстоятельствах. Загадка, однако, перестала быть таковой после ревизии в кассе. Оказалось, что Хван исчез, прихватив с собой кругленькую сумму денег.
В тот же день на берегу канала вездесущие мальчишки обнаружили одежду, как оказалось, принадлежавшую пропавшему. В пиджаке нашли записку следующего содержания: