— Вы колеблетесь! — мягким шепотком сказал Гарин. — Это хороший признак. Вы еще не окончательно потеряны для нас! Идите домой и спокойно ожидайте прихода немцев!
Резким движением Петров выдернул рукав шинели.
— Вы ошибаетесь, господин Гарин! — сухо проговорил он. — Я не большевик, но патриот, и мы с вами говорим на разных языках…
— Уверяю вас — немцы наши друзья! — Гарин приложил руку к груди.
— Я никогда не стану ни предателем своей Родины, ни немецким рабом!
— Фразы! Фразы! Я знаю, на вас оказывает дурное влияние одна молодая особа…
— Это вас совершенно не касается! — вспыхнул Петров и решительно стал подниматься по лестнице.
— Мы объявим вам бойкот, как врагу Родины и свободы! — вдогонку прошипел Гарин.
«Собирается стать немецким прихвостнем — и говорит о свободе», — подумал Петров.
— Я не хочу с вами даже разговаривать! — с сердцем ответил Петров и одним духом взбежал на второй этаж, где раньше помещался кабинет директора завода.
В большой приемной, уставленной тяжелой мебелью, обитой коричневой кожей, толпились рабочие. Одни, расстегнув пальто и шубы, сидели на диване, в креслах, даже на столе, другие устроились прямо на полу, греясь около батарей водяного отопления. В воздухе клубились густые облака махорочного дыма, стоял гул множества голосов, хотя никто не кричал и даже не говорил громко. Большинство были вооружены винтовками, перепоясаны пулеметными лентами и увешаны ручными гранатами.
— Да откройте форточки, а то дышать нечем от махры! — крикнул кто-то из сидящих на диване.
— Не открывай, а то простудимся, — возразил другой, стоящий у батареи.
— Ишь какой зябкий, что твоя роза! — уже сердито крикнули с дивана. — Раскрывай поживей, а то стекла вышибем!
На Петрова никто не обратил внимания. Окинув комнату взглядом и не найдя знакомых, инженер заглянул в неплотно прикрытую дверь кабинета. Там находились всего несколько человек. За директорским столом сидел незнакомый Петрову коренастый мужчина лет сорока, с широким усталым лицом.
— Рассказывай, Орехов, покороче! А вы, товарищ Петров, подождите в приемной, — сказал сидящий у двери Прахов и плотно прикрыл дверь.
— Давай, давай, Орехов! Люди нас ждут! — подхватил Крупович.
— В Смольном нас сразу привели в комнату рядом с кабинетом товарища Ленина, — продолжал Орехов. — Там уже были товарищи с других заводов. Вскоре к нам вышли Владимир Ильич и Свердлов. Ленин внимательно посмотрел на нас и сообщил, что немецкие генералы да буржуи, нарушив перемирие, двинули на нас войска и сегодня поздно вечером заняли Псков…
— Если бы об этом сказали не Ленин и Свердлов, я посчитал бы это за очередную буржуйскую брехню, товарищ Еремин, — взволнованно выкрикнул Прахов, обращаясь к человеку в кожанке, сидевшему на диване.
— Это правда! Передовые разъезды немцев двигаются на Петроград, — хмуро подтвердил Еремин.
— Этак они и до нашего завода добраться могут! — сказал Блохин. — Необходимо усилить охрану завода.
— Где находятся главные силы немцев и как они велики — неизвестно, — продолжал Орехов. — Нам и приказано разведать это возможно скорее. Товарищ Ленин объяснил нам, что посылается сразу несколько десятков разъездов по всем дорогам, ведущим от Пскова и Нарвы к Петрограду. Обо всем замеченном мы будем доносить по телеграфу и нарочным в Смольный. Таким образом там быстро и точно узнают положение. Затем товарищ Ленин особо добавил: «Прошу помнить, что вы являетесь нашими глазами и ушами. От точности и своевременности ваших донесений будет зависеть успех наших оборонительных мероприятий».
— Смотри, Орехов, приказ Ленина выполни точно и быстро. Такое тебе от нас напутствие, — внушительно сказал Прахов.
— Одних разъездов мало, чтобы задержать немцев, — проговорил Крупович.
— За разъездами двинутся рабочие отряды, человек до двухсот — трехсот. Они поставят заслон, который должен задержать немцев до подхода формируемых отрядов Красной Армии, — добавил товарищ Орехова, молодой рабочий с простым скуластым лицом.
— Что еще говорил Ленин? — спросил Прахов.
— Думали в Смольном, как бы побыстрее собрать рабочих на заводы. По телефону — долго, да время ночное, на заводах почти никого нет. Тут Владимир Ильич предложил дать по заводам тревожные гудки. Один начнет, другой подхватит, и загудят все заводы. Рабочие сразу смекнут, что случилось неладное, и мигом сбегутся на заводы. Не позже чем через час после гудков все будут в сборе, — продолжал Орехов. — Товарищ Свердлов сразу поддержал это предложение и сказал, что тем временем с помощью членов Центрального Комитета партии и Чрезвычайного штаба обороны Петрограда можно будет организовать отправку рабочих отрядов на фронт. Товарищу Свердлову Ленин поручил наблюдать за срочным формированием эшелонов на железной дороге…