Когда стало темно, к нам пришла кухня. Выставили дозоры и полевые караулы. Чаю и воды было вдоволь. Все хвалили повара за вкусный обед.
Ночью наша артиллерия время от времени стреляла по сопке, сковывая врага. Бойцы немного отдохнули.
Наступил рассвет, и снова на штурм. После двухчасового артиллерийского огня продвинулась на левом фланге рота Малашкевича. Около двухсот японцев, не выдержав натиска с левого фланга, выбежали за сопку в лощину и беспомощно заметались. Наши станковые пулеметы расстреливали их в упор. Командир гаубичной батареи стал бить по лощине осколочными снарядами. Группа противника была уничтожена. Наши роты накапливались для атаки.
Теперь снаряды нашей артиллерии рвались совсем близко впереди нас. От порохового дыма душил кашель. Слышно было, как свистят осколки. Впрочем, уши каждого бойца уже привыкли к этому хаосу звуков. Люди даже перестали замечать его, а объяснялись друг с другом знаками.
Враг все еще сопротивлялся. Надо было переставить пулеметы на новый рубеж, чтобы обеспечить нашей пехоте, приготовившейся к атаке, поддержку огнем.
Во время переброски пулеметов я почувствовал, как что-то меня толкнуло в плечо. Защемило. Что-то влажное и теплое стало расползаться по всей руке. Я заметил на рубахе две дырочки. С рукава по кисти руки бежала кровь. Рука все-таки двигалась. Я понял, что ранен пулей навылет, и кость цела. Писарь Дьяков перевязал мне рану.
В это время роты пошли в атаку.
— Вперед, вперед! Ура-а-а!
— За Родину! За Сталина!
Могучее красноармейское «ура» прокатилось по лощине. Густая трескотня ружейных и пулеметных очередей заполнила воздух. Несколько храбрых бойцов, прорвавшись на сопку, забросало траншеи и окопы противника ручными гранатами. С обратных скатов по ним застрочили японские пулеметы. Японцы выбрасывали гранаты из своих нор и разбрызгивали какое-то воспламеняющееся вещество. На одном бойце загорелась одежда.
Штыками и гранатами было уничтожено много японцев и разрушены некоторые пулеметные гнезда. Но сопка еще не была взята. Бой длился до вечера.
В этой атаке в третий раз был ранен командир роты старший лейтенант Лунегов. Когда санитары отвели его в безопасное место и сделали перевязку, он недовольно махнул рукой и сказал:
— Не везет мне в бою, чорт бы его взял…
Моя рука распухла к вечеру, стало больно двигать ею. Военврач 3 ранга Немцев, человек заботливый и внимательный, пользующийся большим уважением бойцов, все время не отходил от передовой линии. Он предложил мне горячей каши с мясом, а после ужина поикал мне руку и сказал:
— Поезжайте, отдохните немного. Рана хоть и не слишком опасна, но может осложниться. Да и что это за командир с одной рукой? Ни стрелять, ни гранату бросать…
Уже за Халхин-Голом, поднимаясь в гору, я видел вспышки выстрелов и взрывов. Ночное небо прорезали ракеты. Я мысленно прощался с друзьями — до скорого свидания, товарищи!..
Находясь в госпитале, я каждый день, как и все остальные раненые, с нетерпением ждал последних известий с фронта. Скорее хотелось знать, что делается под сопкой Зеленой.
Наконец, пришли газеты, где сообщалось, что сопки Зеленая и Песчаная взяты, что идет последний штурм сопки Ремизова. Враг окружен и почти полностью уничтожен. Появились раненые, участвовавшие в окончательном разгроме японцев.
В нашей «команде выздоравливающих» начались дни торжества и веселья. Даже давно заброшенная гитара без струн — и та приняла посильное участие в общем концерте, с успехом заменив бубен.
Комиссар Крупенко провел митинг, посвященный разгрому японских захватчиков. Все выступавшие жалели, что не смогли участвовать в последних боях. Их лица сияли радостью за победу товарищей. Каждый гордился, что в этой победе была и его доля.
Батальонный комиссар И. АСТАПЕНКО
БАИН-ЦАГАНСКОЕ ПОБОИЩЕ
Навсегда останется в памяти эта зеленая гора, с огромного лба которой видна степь на десятки километров. Навсегда останутся в памяти крутые стометровые обрывы горы, а внизу — красивая долина реки Халхин-Гол в зеленых курчавых кустах. Здесь, на вершине и на скатах горы, 3 июля произошло упорное и кровопролитное сражение. Здесь, на горе Баин-Цаган, японцы узнали всю мощь советских танков.
Как известно, японцы решили переправиться через Халхин-Гол, захватить гору Баин-Цаган, укрепиться на ней и затем полностью отрезать, окружить и уничтожить наши войска, находившиеся на правом берегу реки.