Комиссар Щелчков стискивает бинокль. Пальцы побелели от напряжения. Он видит, как над складками поднялись наши бойцы. Их грозные ряды стремительным броском проскочили переднюю линию японских окопов. Вон они уже и в седловинке, залегают на отрогах высот.
Первая часть задачи выполнена.
Догорает холодный закат. В долине за котлованом заправляются горючим и боевыми комплектами танки.
Комиссар Щелчков возвращается на командный пункт. Он только что отправил в батальоны походные кухни с горячей пищей. Майор Беляков, пригнувшись над телефонным аппаратом, поднимает голову навстречу комиссару. Лицо его очень серьезно.
— Из дивизии приказ: в 22 часа атаковать ремизовские высоты. Я думаю, мы с тобой по батальонам пойдем. Я во второй. Ему придется наносить главный удар.
— Ну, а я в третий пойду, — спокойно говорит комиссар. Вот увидишь, первыми будем на высотах.
Беляков сдержанно улыбается. И раздумье охватывает на мгновение обоих.
Через шесть дней исполнится ровно два месяца непрерывных боев. Сколько было невероятно трудных моментов, когда враг, во много раз превышающий численностью, враг упорный и жестокий наваливался, обстреливал, забрасывал подразделения полка десятками тысяч снарядов, осыпал бойцов тысячами авиационных бомб. Полк с честью и доблестью служил Родине, нерушимо спаянный боевой дружбой.
Настают долгожданные минуты…
Быстры степные сумерки. Сизая туча закрыла закат солнца. На востоке уже показался чистый диск луны. Беляков и Щелчков крепко жмут друг другу руки, порывисто обнимаются и идут каждый в свой батальон.
Бойцы третьего батальона кончали ужинать у ложбины. Над головами была вечерняя мгла. Огненно-красными шмелями мелькали трассирующие пули японцев. Резко взрывались, вспарывая тьму, японские мины. Отрывисто и сухо стучали винтовочные выстрелы.
Комиссар побеседовал с командиром батальона Акиловым, с командирами рот и политруками. Все говорили сдержанно и приподнято.
Щелчков вслушивался, вглядывался, и в глубине души у него нарастало светлое, радостное чувство.
Командиры и политработники торопливо разошлись по своим подразделениям. Вокруг Щелчкова на траве расположилась группа красноармейцев.
— Значит, сегодня кончаем с японцами, товарищ комиссар? — спросил Щелчкова красноармеец.
— Может за нас кто-либо кончит, — сказал Щелчков. — Вы же знаете, товарищи, что японцы окружены. На этих высотах последнее их логовище. Кругом отовсюду — наши части. Они тоже рвутся к сопке. Еще не известно, кто скорей захватит высоту…
— Ну, это известно. Чтобы кто-нибудь раньше нас подоспел? Да никогда! — задорно проговорил красноармеец, яростно пыхнув папиросой, озарившей его молодое, упрямое лицо.
Все рассмеялись…
Сизая туча постепенно закрыла все небо.
Ветер шумел в траве, срывал с бугров песок и швырял его в долину.
— Монгольский дождик начинается, — сказал кто-то.
Сквозь тучу пробивался свет луны. Фигуры бойцов, отроги сопок, былинки — все стало неясным, приобрело причудливые очертания. Командир полка Беляков был во втором батальоне. Бесстрашные и неутомимые связисты уже подали ему сюда связь.
Командир батальона Коровяк провожает разведку. Это шесть отважных добровольцев: лейтенант Люпаев и с ним бойцы — Привалов, двое Снитковых, Мирхайдаров, а шестой — Василий Смирнов, тот самый, который только утром вернулся из лазарета.
Двинулась и пропала в призрачной тьме шестерка храбрецов.
Командир полка все так же неспеша и вразумительно поговорил по телефону с другими батальонами и выпрямился:
— Пора!
Зелено-фосфористые стрелки на циферблате сошлись над цифрой 10.
Вглядываясь в тьму, Беляков угадывал, что в подразделениях командиры и политработники еще раз проверяют бойцов, их боевую готовность, отдают последние распоряжения. Эти десять минут, оставшиеся до срока, кажутся Белякову нескончаемо долгими. Наконец, слух его уловил шорох и шум движения.
Батальон двинулся вперед.
Комиссар батальона Тихон Буряк шел в передней цепи. На правом фланге, рядом с ним, плечом к плечу, шел младший комвзвод Василий Кирин. Комиссар передал ему красный флаг:
— Смотри, от меня не отходи. Мы с тобой знамя на самой сопке поставим.
Кирин молча пожал руку своему комиссару. Вчера только он прибыл в батальон. Был в первом своем бою, был в атаке и сейчас вот такая честь!