Переводчику остается только надеяться, что специалисты по истории Гражданской войны, а также историки процесса становления новых независимых государств найдут в этом издании не только те детали и даты, которых им до сих пор не хватало для более полной картины событий, но и смогут куда лучше представить себе логику действий и основания для тех или иных политических и военных решений, которые привели к появлению Эстонии, Латвии и Литвы, к Капповскому путчу и угрозе разрыва Версальского договора, к неудачам Белого движения на северо-западе России, а также увидят на этих страницах первые шаги в политику тех, кто стал самой надежной военной опорой, а поначалу и организационным образцом для той силы, что пришла к власти в Германии 30 января 1933 г.
Том 2
Бои в Прибалтике до второго взятия Риги, январь-май 1919 г
Введение ко 2-му и 3-му томам в серии «Описания послевоенных боев германских войск и фрайкоров»
2-й и 3-й тома «Описаний» являют собой единство и лишь по техническим причинам выпускаются друг за другом с небольшим перерывом[8]. Второй том охватывает период нарастания военных событий в Прибалтике и естественным образом завершается их кульминацией, заключавшейся во взятии Риги. Следующий же за ним третий том освещает постепенный крах всего предприятия. Оба они имеют особое значение, ведь описываемые в них боевые действия велись в основном с внешним врагом, который был готов в случае победы привнести в Германию мировую революцию – цель, к которой он стремился.
Оба тома описывают чисто военные события, которые с учетом их небольших масштабов, можно сравнить со свершениями германских войск в Мировую войну. Особенно примечательно быстрое восстановление боевого духа в частях, которые только что избавились от разрушительного воздействия на них революционного насилия и командования негодных вожаков.
Имело большое значение тогда, а сегодня еще заслуживает особой благодарности Отечества, что сразу же после крушения 1918 года нашлись немецкие солдаты, которые без надежды на благодарность и признание двинулись на борьбу с большевизмом вместе с сыновьями самого трудолюбивого и самого несчастного из германских племен, суровой судьбой надолго оторванного от Родины. Тот факт, что при этом бойцы-балтийцы из Германии столкнулись и с противниками их соплеменников немцев, заслуживает сожаления и объясняется в конечном счете тем, как Антанта пыталась реализовать свой новый порядок на европейском Востоке.
Из-за этого, а также в связи с совершенно различными точками зрения балтийцев и управлявших тогда Германией кругов на то, что должна делать Родина в этот тяжелейший для нее час, и возник постоянно обостряющийся конфликт между фронтом и инстанциями на Родине, который вызывает эмоции у многих даже до сих пор. И он имел тем более трагический эффект, что обе стороны, в особенности военные с противоположными друг другу воззрениями, были твердо убеждены, что действуют в полном соответствии с интересами повергнутой наземь Родины.
Поэтому весьма характерный признак всего 1919-го года, когда разыгрались бои в Прибалтике, – исключительно тесная взаимосвязь политики и военных действий. Почти ни одно военное решение в это время не принималось и не могло быть принято без учета имевшихся политических препятствий и возможных последствий любого шага и всякой меры на этой горячо оспариваемой земле.
Справедливые пожелания балтийских немцев, стремление к власти коренного населения этих восточных территорий и их вновь созданных правительств, требования и опасения держав Антанты, масштабная проблема отражения красной опасности и будущих отношений большевизма с цивилизацией и государствами западной культуры[9], колебания и, наконец, исход переговоров в Версале, внутриполитические события на Родине – все это более или менее влияло на высшее командование, а также вполне естественно и на отдельные группировки бойцов в Прибалтике, как местных уроженцев, так и прибывших из Германии сражаться за собственность и культуру[10]. Ведь будучи из народа, лишенного пространства, они надеялись получить новую родину или же, потрясенные пережитым крушением, уповали извне привнести порядок в установившуюся в рейхе сумятицу.
Задачи, тем самым поставленные перед командирами на всех уровнях, конфликты – а в них были вовлечены все, вплоть до последнего бойца на фронте, было тем труднее разрешить, что в 1919 г. железные рамки непременной субординации всесторонне признанной власти, к которым привыкли германские солдаты еще довоенной поры, были отнюдь не восстановлены. Немалая часть германского офицерского корпуса как раз из опыта переворота полагала, что в ситуации хаоса далеко не всегда достаточно будет исполнять отданные приказы или же за отсутствием таковых держаться выжидательно. Из такой новоявленной активности возникали трения и конфликты, в первую очередь в вопросе взаимодействия с теперь уже официальным правительством[11]. В отдельных случаях следствием этого были планы, далеко выходившие за рамки того, что в прежние времена могло быть уделом средних и нижних военных инстанций, поэтому то, что это было возможно в ситуации, сложившейся в 1919 г., неудивительно. Все, кто тогда полагал себя обязанным служить Отечеству в Прибалтике именно таким образом, могли лишь предполагать, что это – лучшее, чего можно добиться для Германии и Прибалтики, и что то, что хочет стать великим, таковым и остается, даже если результат противоречит размаху замыслов.
8
В данном случае это досадное для авторов обстоятельство устранено, а потому 2-й и 3-й тома наконец объединены под одной обложкой.
10
В немецком языке тех десятилетий стремились избегать термина «цивилизация», неизменно пользуясь его «истинно немецким» аналогом – «культурой» в отличие от предыдущего варианта, введенного в оборот французами. Там, где это было возможно, сохранен исходный текст, пусть и несколько непривычный для русскоязычного читателя.
11
Имеется в виду правительство Веймарской республики, пришедшее в феврале 1919 г. на смену такому революционному органу, как Совет народных уполномоченных, а его правые и антисоциалистические круги вообще не считали легитимным.