– Чазов дает нужные лекарства? – неожиданно спросил Брежнев.
Миша к этим химическим лекарствам относился, как житель ХХII века, с большим предубеждением. Где-то через столетие, медики их станут считать ядами и категорически запретят употреблять. Но ведь человеку ХХ века, который останется здесь, это не скажешь. Придется выразить умеренную неуверенность.
– Не знаю, – пожал он плечами, – вы мою позицию знаете, лекарства одно лечат, другое калечат. Причем, если эффектно, то и первое и другое. Впрочем я не квалифицированный медик, с Чазовым мне не спорить. Я лучше буду проводить массажи.
– Массажи у тебя бывают хорошие. Не скажешь, что ты у меня лечишь?
– Сейчас – укрепляю периферийную кровеносную систему, чтобы кровь гарантировано проходила в сердце и в мозг.
– Вот хоть один сказал просто и понятно, – оживился Брежнев, – с этой стороны, ты точно не профессиональный медик. Те уж как скажут, вроде бы каждое слово по отдельности понятно, а все вместе – ни хрена!
Он помолчал, жестко спросил:
– Скажи прямо, это ты меня сегодня вытащил с того света?
Вряд ли бы Миша ему так ответил, рекламировать себя он не умел, но тут вошел Чазов и сам Брежнев заговорил на другую тему, хотя и по вопросу собственного здоровья:
– Раз здесь все заинтересованные лица, то я бы поставил вопрос о присутствии здесь Миши на постоянной основе. Мне нравится его массаж.
Говорил он Мише, но смотрел на Чазова. Как он, начальник 4 управления и целых доктор медицинских наук и академик посмотрит на псевдоврача?
Миша это так и понял, что вопрос был поставлен не ему, Брежнев собирался потеснить Чазова.
Академик тоже понял вопрос именно так и поэтому ответил более широко:
– глядя на медицинскую практику товарища Ивашина, я впервые вижу положительные последствия деятельности целителя. Поэтому, говорить о его широкомасштабной работе я бы не стал, но расширить его массажи под наблюдением терапевта можно. Во всяком случае, я согласен.
Брежнев был приятно удивлен, Миша тоже. Кажется, их деятельность с академиком Чазовым налаживается.
Глава 29
Время от времени он еще проводил оплачиваемые сеансы. И не только, чтобы пополнить финансы, а уже с разрешения и по приказу Брежнева. Генсек давал возможность укрепить здоровье, как огромную льготу, выделяемую в виде исключения. И теперь такие больные (но не все) оплачивались за счет государственного или партийного бюджета. Например, самостоятельное санитарно-курортное лечение, стоящее весьма дорого. Разумеется, никакого курорта не было, а все деньги шли Мише. И все были довольны. А для Брежнева это была еще возможность немного укрепить свои позиции.
Если бы эта статья расходов проверялась ревизорами, то они бы сильно удивились резкому росту расходов по самостоятельному лечению, хотя еще год назад такой способ лечения резко запрещался. Но ревизоров здесь не было.
После семнадцати в рабочие дни, если не внезапное желание Брежнева или какой-нибудь форс-мажор в виде неожиданной болезни (генсек был ими полон, как Бобик блохами), Миша был свободен. Как бы. Ведь генеральный всегда мог зайти в свое свободное время. Но тут уж ничего не поделаешь.
Именно в это время он решил завершить уборку комнат, а за одним окрутить Свету и уговорить выйти за него замуж. Исходя из этого, он объявил очередную среду для технички и официантки. Он отпустил бы еще повара, но тогда возникала проблема пищи для охраны. А отпускать охрану оказалось невозможно. Действительно, сотрудники 9 управление именно КГБ. И он очень даже похоже не только охраняет, но и надзирает.
И черт с ним, займемся конкретно собой! Уже действительно двадцать шесть. Все надоело – и готовить самому (с соответствующим качеством – или сыро, или подгорело). И убирать в огромной квартире. А обслуживающий персонал – сегодня они есть, завтра нет.
Да и физиологические потребности существовали – он же мужчина в расцвете сил!
Вот и приди Света!
А перед этим приготовить какое-нибудь легкое, простое, но очень оригинальное.
Вообще-то это был средневековый отечественный продукт под названием лапша, но Миша назвал его итальянским словом спагетти. Тем более, в основе лежала иностранные макароны, а в соус легли не только отечественная говяжья грудинка, но и оливки, горошек, томатный соус, оливковое масло и др. При всем почитании советскими гражданами всего иностранного, достигшими в 1970-е годы большого масштаба, Свете можно было закружить голову.
Как и все трудящиеся в СССР, она окончила работать в семнадцать часов и, с учетом дороги, приехала к его дому к восемнадцати часам. Миша решил кардинально облегчить свою проблему и просто выйти к подъезду и под руку провести Свету в свою квартиру. Иначе замучаешься объяснять постовым зачем, кого и по какой причине ты проводишь конкретную девушку.