Едва Джан опустил красную ручку фиксатора наружной двери самолета, Равиль махнул ему головой. Стоять у распахнутой двери кабины пилотов и одновременно контролировать летчиков, стюардессу и пассажиров было слишком сложно, поэтому Равилю требовался помощник. Джан метнулся к нему от двери, Равиль махнул головой:
– Следи за салоном!
Джан схватил за руку и развернул стюардессу. Равиль переступил порог кабины пилотов. Всего в ней было трое летчиков. Один сидел в левом кресле за штурвалом, двое стояли справа, на том месте, где их застиг с пистолетом Равиль.
– Кто командир? – спросил Равиль.
Предыдущий амир, который готовил их тройку для единичных терактов, неплохо натаскал шахидов на предмет организации перелетов. Равиль знал, что на пассажирских самолетах летный экипаж состоит из трех человек – командира воздушного судна, второго пилота и бортинженера. При дальних перелетах к ним добавлялся сменный командир воздушного судна или второй пилот.
– Я – командир, – сказал сидевший за штурвалом мужчина лет сорока с лишним и с черными усами.
– Хорошо, – кивнул Равиль и повернулся к двум другим летчикам. – А кто второй пилот?
– Я, – сказал высокий парень лет двадцати пяти.
– Садись. Только без глупостей! – махнул пистолетом Равиль. – Кто дернется – стреляю сразу.
Второй пилот, опасливо косясь на Равиля, прошмыгнул к правому креслу.
– А ты стой, где стоишь! – велел бортинженеру Равиль. – Все. Готовимся к взлету. Давайте в темпе!
– У нас нет разрешения… – оглянулся командир.
– Так получай! Я, что ли, буду за тебя это делать?
Командир отвернулся и надел наушники.
Усадив к иллюминатору Анжелу, Виктор сделал вид, что слегка замешкался. На самом деле он не садился потому, что позиция была очень выгодной. Татарин и Саврасов находились на расстоянии не больше пяти метров от него. Подстрелить их можно было за секунду. Но начинать, конечно, следовало с террориста с сумкой. До него оставалось метров пятнадцать, плюс он почти полностью был скрыт стюардессой. Так что стрелять нужно было в голову. Навскидку. И наверняка.
Задача была нелегкой, но Виктор с ней справился бы. Если бы у него нормально работала правая рука. Левой же мгновенно выхватить пистолет он не мог, поэтому, чуть поколебавшись, быстро присел рядом с Анжелой. При этом у него вдруг ощутимо закружилась голова.
Это было очень нехорошим симптомом. Ранение оказалось более серьезным, чем думал Виктор. Повернув голову, он увидел, что правый рукав его куртки уже насквозь промок от крови. Это было плохо и само по себе, вдобавок именно в правом кармане куртки лежал пистолет. Виктор сунул его туда по дороге к зоне посадки, а оперативную кобуру отдал Петрову.
– Анжела, – тихо позвал он.
– Ч-что? – с трудом выдавила из себя радиоведущая.
Сжав руки коленями, она мелко-мелко дрожала.
– Помоги мне снять рукав, пожалуйста.
Анжела повернула голову, и ее лицо тут же исказила гримаса ужаса. Она только теперь увидела, что Виктор ранен. Испугавшись, как бы она вообще не брякнулась в обморок, Логинов быстро сказал:
– Ничего страшного. Все в порядке. Помогай!
Анжела с огромным трудом отлепила свои руки от колен. Казалось, что они были зажаты там тисками.
– Давай, не бойся! – подбодрил ее Виктор.
Закусив губу, Анжела наконец ухватилась за рукав куртки. Виктор осторожно повернулся и слегка привстал. Руку чуть выше локтя словно пронзило раскаленной иглой.
– Тяни! – хрипло сказал Виктор. – Резко!
Анжела дернула за рукав, и тот наконец снялся. Радиоведущая при виде раны охнула, подавшись к иллюминатору и прижав руку ко рту. Виктор смотрел в другую сторону.
Закрывший дверь самолета Саврасов уже отошел к кабине пилотов, и теперь Виктора от него частично закрывал угол барной стойки. Виктор быстро потянулся левой рукой к правой поле куртки и сказал: