Тогда родилась ненависть к тем, кто, чтобы прикрыть свою вину в случившемся, отрезали их от цивилизации, а главное, помощи. Скольких они похоронили!.. Сколько умерло по глупости, пока они не приноровились к новым условиям жизни. Пока земля и вода хоть немного не очистились...
Ненависть осталась. И названия посёлков. Основной Лагерь чаще называли теперь просто Основной. Он был столицей их мирка, самым безопасным, раньше. Располагался дальше всего от Хоррора.
Посёлок, куда попали Лив и Перси звался Горячим. Тоже понятно почему. Самый близкий к источнику заражения. Самый опасный раньше... Сейчас тут было хорошо. Много ресурсов. Зверья и растений. Хоррор щедро снабжал своих самых близких соседей.
Поэтому Лив без труда нашла все необходимые ей травы. Изучала этот удивительный мир. Пусть у неё не было оборудования, но были глаза и прочие органы чувств. И мозги оставались при ней. А ещё у неё были тетради, ручки и карандаши. Богатство для этого мира. Атарик снабжал её всем этим с той же каменной рожей, как делал всё.
Нет, не всё. В постели с ней он не был закрытым. Но и бешеным тоже не был... Женщины посёлка, как это часто бывает в закрытых сообществах, обожали сплетни. Напоминали Лив её подружек в академии... Смешно! Её личная жизнь интересовала их гораздо больше, чем её саму.
Целое море вопросов не давало им покоя. Чем взяла она хэда и как держит? Как умудряется не беременеть от него? Как выдерживает она его марафоны? Почему работает, ведь женщина хэда работать не должна? Мало того, они сами слышали как он рычал на неё, когда она приползала из Леса едва живая.
Лив молчала. Это не удивляло женщин. У неё вообще была репутация молчуньи... Думаете, успокаивались? Нет, конечно ! Раз не удавалось узнать новое, обитательницы этого странного мира обменивались старым. Надо же чем-то занять языки, пока руки трудятся!..
Они с удовольствием делились друг с другом и с молчуньей сплетнями. В том числе и об интимной жизни своего хэда до неё. Тут, в этом обществе, вообще были весьма условные понятия о приватности. Что тоже объяснимо: ранние браки, жизнь на глазах друг у друга, отсутствие образования и других интересов, кроме выживания.
Изменённые были другими. И дело не только в том, что они мутанты. Это всегда были существа не согласные с существующим порядком вещей. Оно и понятно. Какой бунт должен созреть и оформиться в душе у подростка, чтобы он, по своей воле, полез в радиоактивную воронку? Согласился на боль, часто уродства, долгое восстановление?
Это сплошь были люди умные, волевые, ставящие свободу превыше всего. Общество пользовалось ими. Всеми их возможностями. На полную катушку. Но и давало им свободу. Изменённый мог делать, что хотел. В прямом смысле слова. Вопрос состоял только в том, хватит ли у него сил отнять у своего собрата ресурсы, дом, женщину или титул хэда.
Нынешний верховный Хэд, раньше один из нескольких, воспользовался талантами своего сына, довольством от набега у других хэдов. Заручился их поддержкой и тогда только вызвал верховного Хэда на бой. Убил, конечно, и занял его место. У того старика из достоинств только и оставались мозги, и хитрость. Он до последнего противился вылазке за Барьер. За что, в итоге, и поплатился. Его снесли те, кому он доверял больше всего.
Так вот, о личной жизни хэда Атарика, которая не давала покоя местным женщинам... Притом настолько, что они готовы были рисковать своей жизнью, чтобы оказаться в его постели. Марфа не солгала Лив. За всю жизнь у Хэда было только четыре женщины. И все они умерли. Двое в родах, двое не дотянули. Из детей не выжил никто. Девушек клана это не пугало. Живёт же пятая? Самая хилая, притом! Значит, остальные смерти случайны!
Мел, слушая эти бредни, только головой качала. Дурные девки!.. И, честно сказать, она была бы не против, если бы Атарик переключился на кого-то из этих глупышек и оставил Ли в покое. Девочка страдала, во всех смыслах. Молча. Видеть это для старой нёрс было физически больно.
Мать и дочь стали близки ей. Как... семья?... Ей хотелось, чтобы они жили. И жили спокойно. Только возможно ли это для таких красивых женщин в их мире? Нет, конечно! Атарик избегал гостей. Правдами и неправдами. Но они иногда являлись и ели глазами женщину хэда. Если бы Атарик не был самым сильным, в прямом смысле этого слова, ему уже давно бросили бы вызов.
А так только смотрели. Улыбались зазывно. Им "можно". Это же "дружеское" общение равных. Ли равнодушно отводила глаза и уходила при первой же возможности. Ей не нужен был никто. Атарик, в первую очередь.
Он знал это. Страдал. Конечно, Мел никогда не говорила с ним об этом. Но она знала его с рождения. Лечила без конца этого хилого и слишком умного мальчика, который не выдержал однажды и решил, что сила решает в жизни всё. Он отправился к Хоррору, выжил и очень быстро превратился в самого сильного. Бог их мира дал ему то, что он просил.
Вот только, принесло ли это счастье?.. Может быть, и да. Пока он не увидел слишком хрупкую и странную женщину из-за Барьера. Которая оказалась невероятно сильной. И победила его...
Он давал ей всё. Только ей ничего не было нужно. Он сам, в первую очередь. Она честно соблюдала их договор и никогда не отказывала ему. А он чувствовал, что она ускользает от него. Тает, как ночной туман над рекой. И умирал от ужаса. Никакая сила тут не могла помочь...
Глава 8.
Перси всё своё время проводила поначалу с матерью и Мел. Лив учила дочь. Усиленно. Бродила с ней по Лесу и читала лекции. Именно так. Женщина из-за Барьера грузила в голову дочери всё подряд. У девочки память, как у отца, ему достаточно один раз увидеть или услышать что-то, чтобы запомнить навсегда. И скорость обработки информации феноменальная.
Всё это делало Тома тем, кто он был. И многое другое. Он был не только асом, а и прирождённым вожаком. А ещё она любила его. Всегда. Сейчас, кажется, даже больше. Лив казалось, что она физически ощущает, как он страдает. День за днём... От этого становилось совсем плохо.
Ей так хотелось к нему!.. Он снился ей. И она радовалась тогда, что наконец-то кошмар закончился. Они вместе!.. Те сны были реальнее, чем жизнь. Она, эта жизнь, была серой и ядовито-зелёной, как Лес. Страшной. Сны были цветными. Яркими. Настоящими. Она в них обнимала Тома и смеялась.
Это был единственный смех, какой слышал от неё хэд Атарик. Другие не слышали и того. Пришлая была тихой. Улыбалась только дочери. А на всех них смотрела иногда, когда отрывалась от своих растений и записей так, словно не понимала, кто они такие и что она сама тут делает...
Атарик всегда был на страже. Даже во сне. А всё, что касалось Ли делало его и вовсе чутким зверем. Он слышал, как менялось её дыхание. Просыпался и смотрел. Он отлично видел в темноте, своими звериными глазами, и не упускал ничего. Ему хотелось убить её и того, кто ей снился. А больше всего ему хотелось сдохнуть самому.
Сколько бы раз он был уже с ней! И это не меняло ничего. Она сказала ему правду. Тогда, в первый свой день в Горячем. Она терпела его. Только терпела. Она не была злой, он просто был не нужен ей. Совершенно. С её точки зрения, было, наверное, подвигом не ненавидеть его... Атарику казалось, что однажды он не выдержит. Убьёт её или сделает что-нибудь дикое, чтобы отомстить ей за свою слабость и её равнодушие.
Всё это фантазии! И отчаяние!.. Ничего он не сделает ей. Будет так же преданно заглядывать в глаза и лезть к ней с нежностями, которые ей не нужны. Как сейчас с болью смотрит на её освещённое любовью и улыбкой лицо. И едва удерживается от того, чтобы протянуть к ней руки. Нельзя! В тот раз, когда он не выдержал и разбудил её ласками... Нет она не посмотрела на него с ненавистью. Хуже! С ужасом и непониманием: