Кстати говоря, именно в это время начинают все серьезнее выявляться и некоторые признаки серьезного отхода Богданова от ленинской политической линии в революции, что было связано с его философским субъективизмом. Его «бойкотизм», его сектантская тактика все более выявляли свои отрицательные черты. Летом 1906 года в местечке Куоккала между Лениным и Богдановым имели место серьезные споры по вопросу об отношении фракции большевиков к Государственной думе.
Таким образом, эмпириомонизм Богданова начал обнаруживать и свои практические ошибочные следствия, выражавшиеся в недооценке легальных форм политической борьбы, в так называемом бойкотизме и отзовизме. А.В. Луначарский отмечал впоследствии в статье-некрологе «А.А. Богданов», что «типичнейшей чертой богдановского ума» было «почти фанатичное желание свести великое многообразие бытия к постоянно повторяющимся разновидностям немногих основных законов» и этот свойственный мышлению Богданова схематизм прямо сказался на его политической позиции. «Пока исторические пути связывали Богданова с Лениным, он был его поклонником и незаменимым помощником, но когда поражение революции 1905 года привело каждого из них к разным выводам, началась и стихийно выросла борьба. Огромным преимуществом Ленина, вообще обладавшего еще значительно большими, истинно-гениальными силами, было чутье жизни. За убедительностью своих схем Богданов гораздо меньше чувствовал пульс действительности»[94].
Однако в 1906 году «блок» между Лениным и Богдановым еще продолжал иметь место. Ленин сохранял надежду на преодоление разногласий с Богдановым.
Вместе с тем Ленина все больше начинают занимать философские проблемы. Еще в конце 1905 года в беседе со студентами Электротехнического института он затрагивает и проблемы марксистской философии[95]. В январе 1907 года он одобряет план П.Г. Дауге издать на русском языке сочинения И. Дицгена (первые тома вышли весной 1907 года)[96]. Примерно в это же время Ленин беседует в Куоккале по философским вопросам с Н.А. Рожковым[97]. В апреле Ленин пишет Дауге письмо по поводу его предисловия к брошюре американского социалиста Э. Унтермана «Антонио Лабриола и Иосиф Дицген. Опыт сравнения исторического и монистического материализма» (Спб., 1907)[98] и тогда же – предисловие к русскому переводу книги «Письма И.Ф. Беккера, И. Дицгена, Ф. Энгельса, К. Маркса и др. к Ф.А. Зорге и др.» (15, 229 – 249).
Говоря о большом интересе, который представляет данное предисловие, Крупская отмечала, что эта статья «написана в период, когда Ленин вновь стал усиленно заниматься философией в связи с разногласиями с Богдановым, когда вопросы диалектического материализма стали с особой остротой в центре его внимания»[99].
II. ТРЕВОГА
В работе «Детская болезнь „левизны“ в коммунизме», характеризуя главные этапы истории большевизма, Ленин так писал об одном из них: «Годы реакции (1907 – 1910). Царизм победил. Все революционные и оппозиционные партии разбиты. Упадок, деморализация, расколы, разброд, ренегатство, порнография на место политики. Усиление тяги к философскому идеализму; мистицизм, как облачение контрреволюционных настроений» (41, 10). Здесь зафиксированы значительные сдвиги в идейно-политической жизни России, происшедшие в обстановке разгула реакции после поражения революции 1905 – 1907 годов. К этому времени выявился ряд новых обстоятельств, определивших необходимость для Ленина выступить с открытой защитой и глубокой разработкой философско-теоретических основ марксизма.
В этот тяжелый для российской социал-демократии период борьба с философским ревизионизмом, публичная демонстрация идейной реакционности махизма, его несовместимости с философским учением Маркса и Энгельса, выступила уже не просто как один из многочисленных аспектов деятельности партии, а как важнейшая, первостепенная задача.
1. Необходимость «философской разборки»
Обращение Ленина в 1907 – 1908 годах к систематическим занятиям философией явилось закономерным ответом на насущнейшие потребности социально-революционного развития – и внутрироссийского, и международного.
Выступая против тех деятелей (вроде меньшевика А. Потресова), которые не видели целесообразности в обращении кадров партии к проблемам философии, к спорам по общетеоретическим вопросам, Ленин в ноябре 1908 года писал: «…новая разборка среди всколыхнутых революцией новых слоев, новых групп, новых революционеров совершенно неизбежна… В интересах этой новой разборки усиленная теоретическая работа необходима. „Текущий момент“ в России именно таков, что теоретическая работа марксизма, ее углубление и расширение предписывается не настроением тех или иных лиц, не увлечением отдельных групп и даже не только внешними полицейскими условиями, которые осудили многих на отстранение от „практики“, – а всем объективным положением вещей в стране. Когда массы переваривают новый и невиданно богатый опыт непосредственно-революционной борьбы, тогда теоретическая борьба за революционное миросозерцание, т.е. за революционный марксизм, становится лозунгом дня» (17, 294).
95
См.: Владимир Ильич Ленин. Биографическая хроника, т. 2, с. 214; Об Ильиче. Воспоминания питерцев. Л., 1970, с. 176 – 178.
96
См.: Ленин в воспоминаниях революционеров Латвии. Рига, 1969, с. 64, 65; Известия Академии наук Латвийской ССР, 1969, № 6, с. 19.