В конце книги Л. Леонов резюмировал, «что формула „вне сознания нет реальности“ безусловно не выдерживает никакой критики, что вещи безусловно существуют an sich (сами по себе, в себе (нем.). – Ред.), что esse (сущность (лат.). – Ред.) вещей не совпадаете их percipe (явление (лат.). – Ред.)»[309].
Со временем, подвергая критике философию Богданова, его оппоненты все больше пользовались положениями, изложенными в книге Ленина «Материализм и эмпириокритицизм». Так, Вл. Павлов (В.П. Милютин) в статье «О некоторых чертах философии А. Богданова» отмечал: «В марксистской литературе установился определенный взгляд на философию А. Богданова. Ее родословная точно установлена, и истинное содержание эмпириокритицизма – его идеализм, противоречия и разрыв с основами марксизма – с достаточной яркостью и убедительностью показаны в трудах Плеханова, Ильина, Л. Аксельрод (Ортодокс) и др. …Философия „эмпириомонизма“ насквозь пропитана мертвой схоластикой в своих „научных“ построениях… На эту сторону „эмпириомонизма“ – вполне правильно и своевременно – указывал Вл. Ильин в своей книге „Материализм и эмпириокритицизм“»[310].
Таким образом, следуя ленинской аргументации, и ряд других сторонников философии марксизма твердо отстаивали в годы реакции и нового революционного подъема основополагающие положения диалектического материализма, боролись за теоретические основы партии рабочего класса[311]. И все же приходится признать, что только время раскрыло все теоретическое богатство книги В.И. Ленина «Материализм и эмпириокритицизм».
Вместо заключения
«Горячо и продуманно написанная книга» – так охарактеризовала однажды ленинский «Материализм и эмпириокритицизм» Н.К. Крупская, подчеркнувшая одновременно главную задачу этого труда – «защиту основ марксизма» – и международное его значение[312].
Есть несомненная закономерность в том, что «Материализм и эмпириокритицизм» появился именно в период отступления революции, в период политической реакции. В работе «Победа кадетов и задачи рабочей партии» (1906) Ленин писал: «Да, мы, революционеры, далеки от мысли отрицать революционную роль реакционных периодов. Мы знаем, что форма общественного движения меняется, что периоды непосредственного политического творчества народных масс сменяются в истории периодами, когда царит внешнее спокойствие, когда молчат или спят (по-видимому, спят) забитые и задавленные каторжной работой и нуждой массы, когда революционизируются особенно быстро способы производства, когда мысль передовых представителей человеческого разума подводит итоги прошлому, строит новые системы и новые методы исследования. Вот, ведь, и в Европе период после подавления революции 1848 года отличался небывалым экономическим прогрессом и работой мысли, которая создала хотя бы „Капитал“ Маркса. Одним словом, „очередь мысли и разума“ наступает иногда в исторические периоды человечества точно так же, как пребывание политического деятеля в тюрьме содействует его научным работам и занятиям» (12, 331 – 332).
311
Заслуживает внимания намерение С.С. Спандаряна переиздать «Материализм и эмпириокритицизм» в 1912 году; его арест, отсутствие необходимых денежных средств помешали осуществлению этого замысла (см.: