– Так же как и ты, Джон… Фердиад
Атаки гренадера закончились – пришло время нападать Кухулину.
Он успел поднять Габульга и теперь начал кружить копьем над головой. Это, конечно, заставило Фердиада немного отступить, но он тут же сгруппировался и, сделав кувырок в ноги ирокеза, попытался саблей проткнуть его в живот. Но индеец отбил удар древком копья и пнул Джона коленом. Сабля упала на землю: а самому англичанину пришлось уворачиваться, и от этого он неудачно отпрыгнул в сторону – нога поехала дальше тела, и Фердиад растянулся на земле.
«Это конец», – подумал Джон, закрывая глаза и слыша, как свистит в воздухе копье.
Но удара не последовало.
Вместо него Фердиад увидел возле своего лица древо Габульга.
– Держись за него, Джон Фердиад, и вставай. Мы не закончили сражаться.
Англичанин встал и поднял оружие.
– Благородству твоему только завидовать.
Кухулин приложил сжитый кулак к груди.
Жест благодарности и примирения. Но оного не последовало, потому как индеец тут же нанес сокрушительный удар древком по корпусу Фердиада. Бил он словно обычную дубину держал.
Послышался треск, но не от ломающегося дерева, а от раздробленных ребер.
Удар был настолько мощный, что Фердиад снова осел наземь. Голова закружилась. В глазах потемнело.
Но сознание все же не покинуло Джона. Он встал, пошатываясь еще сильнее, и сквозь улыбку выдавил.
– Хитер ты, индеец
Кухулин не слушал. Он сделал резкий выпад вперед и бил уже острием копья, но Фердиад немыслимо быстро увернулся, уйдя влево по диагонали. Он оказался за спиной врага и нанес рубящий удар в район головы ирокеза.
Все, что успел сделать Кухулин, так это подставить под сокрушительный удар древко копья, держа его обеими руками.
Металл врубился в дерево, оставив глубокий рубец. Тем не менее древко не сломалось.
Но Кухулин не успел подняться, потому что последовал еще удар по копью.
И еще.
И еще.
Фердиад ожесточенно бил саблей по мощному копью, пока в один момент не послышался треск.
Габульга не выдержало.
В последний раз сабля гренадера рассекла воздух – Кухулин все же увернулся. От неожиданности Фердиад немного завалился вперед, что позволило индейцу встать и сразу же нанести удар коленом по челюсти.
Фердиад отшатнулся. Кухулин добавил, пнув Джона ногой в грудь.
Тот отлетел назад, сделав несколько кувырков назад.
Пока Фердиад катился, Кухулин выбросил обрубок сломанного древка, оставшись с той частью, на которую был насажен наконечник.
Встав на ноги в шести ярдах от ирокеза, Фердиад почувствовал боль во всем теле. Он уже не обращал на ноющее плечо и вновь кровоточащие пальцы правой руки. На него накатилась усталость, которая, наверно, копилась всю его военную карьеру. Джон все еще пошатывался, но ему нужны были силы на последний бросок. Он яростно зарычал от боли и внезапно подкатившего отчаяния и, раскрутив в руке саблю, метнул ее в Кухулина.
Джон и не мечтал попасть в цель, но ему все же удалось порезать грудь индейца, обагрив пыльную землю еще несколькими каплями туземской крови.
«Так много крови пролито», – подумал Фердиад и рухнул в ту же пыль.
Из его груди торчало сломанное древко Габульга.
Кухулин метнул его в тот же миг, когда Джон кинул в него саблю.
Но ирокез не промахнулся.
Бросок получился такой мощный, что копье вошло в грудь капитана Фердиада и на три дюйма показалось из спины.
Мгновение Кухулин медлил, стоя на месте. Но затем рванулся к умирающему.
Глаза Джона были широко раскрыты. Он схватил подбежавшего индейца за руку и, с хрипом втянув в легкие воздух, произнес.
– Кухулин, мой дорогой друг, вот и настал третий день нашей битвы… как жаль… что… мы… расстаемся врагами…
– Не врагами. Для меня ты друг, Джон Фердиад. Ты храбро сражался. Смело отправляйся на каноэ через реку забвения, чтобы тебя встретили наши предки. Теперь ты один из нас… Мир тебе, славный воин.
Последние слова Кухулин произносил, опуская пальцами веки умершего Фердиада, врага ставшего другом. По его руке, лежавшей на лице Джона медленно проползли первые яркие лучи солнца. В Новом свете наступил новый день.
Кухулин Серый глаз еще какое-то время сидел на земле, прижав к себе тело Джона, пока к нему не подошел Дэн Митчелл. Англичанин положил руку на плечо индейца – не для того, что задушить или воткнуть кортик, а чтобы утешить.
– Все кончено, – тихо произнес англичанин, – мы проиграли и уходим отсюда.
И только тогда Кухулин обернулся и взглянул, сначала на Митчелла, а затем и на всех остальных. Лица, белые, красные, в поте, грязи и крови, такие разные и одинаковые одновременно. Были среди них и радостные, и печальные, уставшие и приободрившиеся. А потом Кухулин взглянул в лицо Фердиада. Оно было мертвенно белым. И от этого Кухулин закричал. Сильно и надрывисто.