— Тебе трудно будет её достать, — говорят.
Как ни стращали они его, он пошел искать её. Пришел к Кощею, она обрадовалась ему; он взял её и поехал с нею обратно. Кощей в это время гулял в чистом поле, в широком раздолье; остановил своего коня, ударил коня и сказал:
— Вещий конь! Скажи, все ли в моем доме живо и здорово?
Конь сказал:
— Все живо и здорово, только Русая Руса увезена.
— Кто её увез?
— Неугомон-царевич.
Кощей поехал домой и сказал:
— Семерыя дети! Принесите мне семерыя вилы, поднимите мои тяжелыя брови! Посмотрю я, далеко ли едет Неугомон-царевич.
Семерыя дети подняли ему брови, и он сказал:
— Нечего торопиться! Пашите пашню, сейте хлеб, жните, молотите, мелите муку, пеките хлебы; тогда я поеду.
Когда посеяли хлеб, сжали, смолотили, смололи и напекли хлебы, Кощей поехал догонять; догнал Неугомон-царевича, отобрал Русую Русу и не велел более красть ее.
— Не то жестоко накажу, а теперь не наказываю за то, что освободил меня.
Неугомон-царевич во второй раз приехал к Кощею и увез Русую Русу. Кощей тоже был в поле в это время; он спросил у коня:
— Вещий конь! Скажи, все ли в моем доме живо и здорово?
Конь сказал, что Неугомон-царевич опять увез Русую Русу. Кощей приехал домой, говорит:
— Семерыя дети! Возьмите семерыя вилы, поднимите мои тяжелыя брови! Посмотрю я, далеко ли едет Неугомон-царевич.
Семерыя дети вилами подняли ему брови, посмотрел он и говорит:
— Смелите муки, испеките хлебы, я поеду догонять.
Догнал он Неугомон-царевича, постегал его плетью и не велел возвращаться.
— А то за одну ногу дерну, за другую и разорву! И увез Русую Русу.
Неугомон-царевич в третий раз увез Русую Русу. Кощей опять был в поле, опять опросил коня:
— Вещий конь! Скажи, все ли в моем доме живо и здорово?
Конь сказал, что Русая Руса увезена. Кощей вернулся домой, говорит:
— Семерыя дети! Возьмите семерыя вилы, поднимите мои тяжелыя брови!
Когда семерыя дети подняли ему брови, посмотрел он и сказал:
— Испеките хлебы, я поеду догонять.
Догнал Неугомон-царевича, разорвал его и бросил, а Русую Русу увез.
Когда Неугомон-царевич прощался с братьями Русой Русы, он оставил им ожерелье; когда братья увидели, что оно почернело, один из братьев поедал искать Неугомон-царевича. Он нашел его разорванного и спрятался за его телом; воронья множество налетело; он поймал одного вороненка; ворона закричала:
— Отпусти! Отпусти!
Он велел ей принести живой и мертвой воды, привязал под крылья пузырьки и наказал:
— Прилетишь к мертвому морю, наклонись левым крылом, прилетишь к живому морю, полетишь через негр, наклонись правым крылом.
Ворона принесла воды. Он сбрызнул тело Неугомон-царевича мертвой водой, оно срослось; сбрызнул живой водой, Неугомон-царевич встал и сказал:
— Долго спал, да скоро встал.
Братья Русой Русы стали уговаривать Неугомон-царевича не доставать ее, но царевич не согласился; тогда братья стали учить его, что сделать. Нужно было пойти к вдове одного богатыря, пропасти у ней три дня лошадей и получить за это никакого другого коня, кроме паршивого жеребенка. Пошел Неугомон-царевич; дорогой его паут ужалил в лоб, хотел он его убить, но тот взмолился:
— Не бей меня, дай напиться! На время я тебе пригожусь.
Он отпустил его. Потом он встретил волка, хотел убить его, волк взмолился и говорит, что он на время ему пригодится. Поймал Неугомон-царевич щуку, щука взмолилась, говорит, что она ему на время пригодится. Неугомон-царевич отпустил и волка, и щуку.
Пришел к вдове богатыря; у ней сидят прикованные на цепи богатыри, которые прежде пасли у неё лошадей и не могли укараулить. Они говорят ему:
— И ты будешь с нами.
Та послала его караулить тридцать три кобылы. Он выгнал их в поле, кобылы улеглись на земле; Неугомон-царевич подумал: «Что караулить такой смирный скот», — и лег спать. Проснулся, кобыл нет, он загоревал. Вдруг видит, кобылы бегут к нему; их гонят пауты, а впереди их летит тот, который укусил его в лоб. Неугомон-царевич пригнал кобыл ко вдове; это были три её дочери и тридцать черных девиц. Вдова стала ругать дочерей, что оне не могли убежать от Неугомон-царевича, и казнила старшую дочь.
На следующий день велела за старшую быть средней. На следующий день Неугомон-царевич опять выгнал кобыл в поле и опять не утерпел, заснул. Кобылы опять убежали. Проснулся, кобылы бегут; их гонят волки, а впереди волков тот, которого он раздумал убить. Вдова казнила среднюю дочь. На третий день Неугомон-царевич выгнал кобыл в поле и опять заснул. Проснулся, кобыл нет, убежали. Тут щука, которую он отпустил живою, сделала большую воду, кони всплыли и могли выйти на берег только там, где ждал их проснувшийся Неугомон-царевич. Вдова казнила и третью дочь. Потом она дает ему позволение выбрать из хороших коней, но он просит себе паршивого жеребенка; то был старший брат Кощеева коня. Вдова говорит ему: